Ларри Крабб

Поиски Бога

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19

стр. 12

ТРЕТИЙ УРОВЕНЬ: Я НЕНАВИЖУ СЕБЯ

Никто не приходит к Богу добровольно. Мы скорее делаем прямо противоположное. Даже христиане, которых Христос уже привлек к Себе и чьи сердца стремятся к Нему, пытаются всеми доступными способами уйти от абсолютного доверия. Мы упорно настаиваем на том, что должен быть какой-то путь к самостоятельному налаживанию жизни, для этого надо только уметь использовать имеющийся под рукой материал и найти верную стратегию. Мы исполнены решимости сделать все, что в наших силах, чтобы обращение к Богу было необязательным.

Полное доверие Богу, которое Он нам заповедал, для нас так же противоестественно, как и доверие младенца к постороннему человеку. В обоих случаях должна быть преодолена агрессивная, враждебная робость. Когда что-то заставляет нас сделать это, мы противимся. Ребенок встречает протянутые к нему руки дружелюбно настроенного соседа воплем и льнет к материнскому плечу. Также и мы отталкиваем протянутые руки Бога и пытаемся убедить себя, что сумеем справиться сами. Мы отрицаем свои желания; мы предаемся имеющимся в нашем распоряжении удовольствиям; мы развиваем данные нам от природы таланты, чтобы завоевать одобрение, деньги или славу; и мы гневаемся, чтобы почувствовать свою силу. Список зависит исключительно от уровня нашей изобретательности.

Однако у всех наших усилий имеется по крайней мере одна общая черта: они направлены на избавление от отчаяния, охватывающего нас в момент осознания, что никакие человеческие взаимоотношения не способны удовлетворить наши потребности. Разочаровывающие взаимоотношения должны повергать нас ниц перед Богом и заставлять просить у Него милости и утешения. Но это происходит редко, и только с участием Духа Святого.

НЕНАВИСТЬ К СЕБЕ

Когда взаимоотношения разрушаются, когда тот, на кого мы полагаемся, не может сделать для нас ничего, сначала мы ненавидим этого человека, а затем ненавидим и себя.

Мы упорно настаиваем на том, что должен быть

какой-то путь к самостоятельному налаживанию

жизни, для этого необходимо только уметь

использовать имеющийся под рукой материал

и выработать верную стратегию.

Лаура страдает от низкой самооценки. Группа восстановления, к которой она принадлежит, помогает ей осознать себя ценной личностью и более решительно отстаивать свои права во взаимоотношениях. Они постоянно напоминают ей о ее новой личности, которой она обладает во Христе. Но отвращение к себе все равно не покидает ее.

Родители Лауры, люди, на которых она естественным образом полагалась в надежде получить любовь и поддержку, очень сильно подвели ее. Ее мать негодовала на своего мужа. Ее горькие чувства отражались на детях. Отец Лауры либо избегал детей, либо злился на них; он очень мало уделял им внимания и редко ласкал их. Лаура ненавидела своих родителей. Но эта ненависть не делала ее счастливой.

Каждый ребенок всеми силами пытается разобраться: «Почему со мной обращаются так плохо? Что я могу сделать, чтобы исправить это?» Если ребенок признает очевидную истину, что в плохом обращении со стороны людей, которым следовало бы любить его, виновны они, то он утрачивает надежду. «Если мама и папа не любят меня, кто же тогда полюбит? Я пропал».

Подобно многим другим, Лаура избежала ужаса безнадежности, возлагая на себя вину своих родителей. Она начала думать, что родители так плохо с ней обращаются из-за ее недостатков. «Нет ничего удивительного в том, что они возненавидели меня, – думала она. – Я была такая непослушная, от меня ничего нельзя было добиться. Что-то со мной не так; иначе мама и папа не сердились бы на меня. Если я пойму, в чем дело, и исправлюсь, то они полюбят меня».

Лаура выработала определенный план, чтобы изменить свою жизнь; она твердо решила выявить свои недостатки, а затем работать над их исправлением. Ей казалось, что другие люди избегают ее из-за каких-то изъянов в ее характере, и полагала, что если эти изъяны будут устранены, то они полюбят ее. И это предположение вселяло в нее надежду, что когда-нибудь она сумеет наладить свою жизнь и без Бога. Ненависть к себе защищала ее от жестокого факта, что никто и никогда не сумеет в полной мере удовлетворить желаний ее сердца.

План Лауры (сделать себя достойной любви и скрыть все, что может вызвать реакцию отторжения) требовал, чтобы недостаток любви со стороны других целиком и полностью объяснялся ее изъянами. Плохое представление о себе стало для Лауры полезным. Без него она не смогла бы выжить в этом полном разочарований мире, в котором она не доверяла Богу. Поддержка со стороны группы восстановления не действовала именно по этой причине. Никто не пытался выяснить извращенную функцию ее низкой самооценки.

НИКОМУ НЕТ ДО НАС ДЕЛА

Чувство ненависти к отвергающему нас человеку – вполне понятная реакция. Ему следует обращаться с нами лучше. Что с ним такое, наконец?

Однако на определенном этапе жизни нас осеняет, что никто не дает нам того, в чем мы нуждаемся. Никто не проявляет сострадания к нашим болезням и страху. Никто не испытывает к нам любви, которая позволила бы полностью раскрепоститься. Затем мы осознаем, что, наверно, никто никогда не будет ее испытывать. И тайное отчаяние вырывается из темницы, из самого мрачного уголка нашей души. Холодная реальность ошеломляет нас. «Ты один, – словно слышим мы ее леденящий шепот, – и нет никакой надежды на общение и любовь».

Этот момент, когда душа впервые содрогается от беспросветного отчаяния, открывает дверь для обретения надежды в Боге. Но никто из нас не идет в этом направлении по своей собственной воле. Мы исполнены решимости собрать осколки жизни своими собственными силами. Страстное желание полагаться на себя подобно наркомании, оно и является источником всех наших «наркоманий».

На определенном этапе жизни нас осеняет,
что никто не даст нам того, в чем мы нуждаемся.

С дьявольской изощренностью мы находим путь к выходу из мрака в дивный свет счастливой жизни, войти в которую мы собираемся с гордо поднятой головой. Мы вновь обретаем утраченную надежду, мысля примерно так: «Наверно, нельзя отсутствие в других людях интереса ко мне целиком и полностью приписать их недостаткам. Может быть, есть во мне нечто, что вызывает в людях нежелание исполнять мои просьбы. Может быть, если я избавлюсь от плохих качеств своего характера, то понравлюсь людям, и жизнь станет лучше». В нашей душе вновь появляется надежда. Мы начинаем выискивать в себе отрицательные качества, которые якобы объясняют наши разочарования и плохое отношение со стороны других людей:

Я недостаточно женственна. Я слишком доверчива. Нельзя впадать в такой гнев. Мне следует быть добрее.

Я слишком погружен в свои мысли. Когда я глубоко задумываюсь, люди смеются надо мной. Я научусь проявлять поверхностную дружелюбность. Я требую слишком много внимания к себе, из-за этого порой я становлюсь очень обидчива. Я не слишком покладист. Но я постараюсь идти навстречу желаниям людей и делать все, что они хотят от меня.

СПАСЕНИЕ ДЕЛАМИ

Теперь вы видите, как умен сатана? Нечто внутри нас действительно стоит на пути наших взаимоотношений с Богом и со всеми остальными. Мы действительно кажемся непривлекательными! Сатана подводит нас близко к этой истине и затем умело подталкивает в ошибочном направлении. При этом эгоизм, который делает нас столь непривлекательными, никогда не подвергается обвинениям. А если и подвергается, то мы воспринимаем его как качество, которое необходимо исправить, а не как грех, за который нужно просить прощения.

Все это – не что иное, как вдохновленная адом решимость полагаться на «спасение делами». Это необходимо сделать. Если ты справишься с поставленной перед тобой задачей достаточно хорошо, то обретешь жизнь. Эта философия учит нас ненавидеть самих себя, а затем прилагать отчаянные попытки преодолеть такое отношение.

Плохое отношение к самому себе очень помогает гордым людям. Это нечто большее, чем просто результат общения с другими людьми, заставляющий нас стыдиться себя. Плохое отношение к самому себе служит буфером, смягчающим шок от разочарования в наших взаимоотношениях. Оно направляет энергию этого шока на самосовершенствование. Благодаря ему вина за плохое обращение с нами со стороны других людей возлагается на наши недостатки, которые мы можем исправить. Оно возрождает надежду, что с нами будут обращаться лучше, только если мы изо всех сил постараемся измениться к лучшему.

Нам нравится играть роль жертвы,
а не человека, грешного перед Богом.

Многие христиане сделали правильное наблюдение: плохое отношение к себе заставляет человека прилагать большие усилия, чтобы исправить это положение. Сделав это наблюдение, они решили, что источником давления является ненависть к самому себе. Но их вывод ошибочен. Они учат, что если мы сумеем преодолеть эту ненависть и найдем покой в безусловной божественной любви, то давление исчезнет. Мы не будем больше стараться удовлетворить все требования окружающих; мы заживем счастливой, продуктивной, осмысленной жизнью.

В этом рассуждении есть серьезный изъян: за подобным стремлением стоит вовсе не ненависть к себе, а решимость справиться с разочарованием без участия Бога, вместо того чтобы признать свое личное зло и благодарно принять милосердие. Нам нравится играть роль жертвы, а не человека, грешного перед Богом.

МАСТЕР ИГРЫ В ШАХМАТЫ

Сатана отличный игрок в шахматы, превосходящий в своей способности маневрировать кого угодно, кроме Бога. Именно он добивается, чтобы мы объясняли плохое обращение со стороны других людей своими собственными недостатками. Выработав такое выгодно-негативное отношение к себе, мы приступаем к исправлению недостатков.

Психологи-христиане совершенно справедливо замечают, что слишком часто за чрезвычайной активностью людей стоит испытываемое ими внутреннее давление. Оно заставляет их делать много и хорошо. Психологи провозглашают, что Евангелие снимает с нас тяжкий груз необходимости идти навстречу всем требованиям людей ради завоевания их симпатии. Это высказывание соответствует истине. Но тут опять на сцену выходит сатана. Он наносит ответный выпад, нейтрализующий истину. Он усиливает чувство ненависти к себе (всегда стоящее за неотступным желанием удовлетворить всем требованиям и делать все идеально). Но затем он отвлекает внимание человека, не давая ему понять, что это чувство является составной частью порочной природы человека. В итоге мы не видим, что ненависть к себе – это естественный результат сомнения в Боге, потребности в других людях и последующей ненависти к ним. Под его влиянием мы сосредоточиваемся на ненависти к себе как на корне всех несчастий. Затем мы называем себя жертвами сложных семейных отношений и недостаточно хорошего воспитания, что и послужило причиной нашего плохого отношения к себе.

К сожалению, психологи слишком часто идут по неверному пути. Они выявляют эти негативные чувства, поощряют нас прямо взглянуть им в лицо и понять, откуда они произошли. И это хорошо. Но затем любовь Иисуса выдвигается в качестве лучшего способа их преодоления. Таким образом сводится к нулю искупительная сторона Креста. Вместо этого Крест превращается в орудие самоутверждения. Это орудие всегда под рукой. Если человек не может принять себя, то стоит вспомнить о Кресте – и все в порядке! Страдающий Спаситель низводится на уровень вдохновляющего символа, помогающего нам осознать свою сверхценность. В конце концов, разве Иисус стал бы проходить через все эти страдания ради ничего не стоящих людей? Целью становится любовь к себе. Мы обращаемся к Богу не для того, чтобы воистину обрести Его. Мы обращаемся к Нему, чтобы использовать Его. Бог отходит на второй план, подобно верному дворецкому. А уж о грехе вообще никто не вспоминает. В лучшем случае он рассматривается как некая второстепенная проблема. Сатана, отличный игрок в шахматы, загнал нас в угол. Мат!

УГОДНАЯ БОГУ ПРИРОДА: Я ОСУЖДАЮ САМ СЕБЯ

Но задумайтесь о том, насколько все изменилось бы, если бы мы честно судили самих себя. Тогда пришлось бы признать, что мы не любим Бога и не доверяем Ему так, как Он этого заслуживает. Но в то же время мы были бы уверены в неограниченной власти Бога – власти прощать и преображать.

Предположим, мы взглянули на ненависть к себе не с тех позиций, решив, что это просто мучительное бремя, которое надо сбросить. Мы увидели, что ненависть к себе – это искусный маневр, помогающий нам сохра­нить надежду: если только мы станем лучше, то жизнь наладится. Затем мы осознали, какое напряжение этим маневром создается. Предположим, мы больше не считаем себя жертвами, полными ненависти к себе. Мы смотрим на себя как на сомневающихся в Боге людей, которые предъявляют требования к другим безо всяких на то оснований. Если бы мы увидели свое порочное, упорное стремление пойти против Божьего замысла, то оценили бы Крест как место, где Бог кровью Своего Сына омыл наши грехи и простил нас. И тогда мы поняли бы, что Он продолжает и будет продолжать прощать нас каждый день, до тех пор пока однажды не наступит день, когда уже нечего будет прощать.

Или мы живем, испытывая постоянное давление и

стремясь к насильственному росту, или радуемся

благодати.

Вообразите, что вы оглядываетесь назад, на свое трудное детство. Может быть, вам пришлось пережить ужасно жестокое обращение. Сейчас вы признаете, как это было мучительно и как вы ненавидели своих обидчиков. Что произошло бы, сумей вы отбросить свою отчаянную решимость выжить любой ценой, защитить себя? Что было бы, если бы вы по-прежнему желали быть цельным, красивым и хорошим человеком, но при этом полностью доверили бы исполнение желаний своего сердца Богу? Вы понимаете, что тогда перестали бы винить себя за происшедшее? У вас не развилось бы плохого отношения к самому себе. Вместо этого вы приняли бы боль мужественно, доверившись Богу. Вы уповали бы на Него. Зная, что вы полностью прощены, вы признали бы свое неумение любить. Тогда от «Я ненавижу себя» вы перешли бы к «Я осуждаю себя» и продолжали бы жить, черпая силы в прощении и надежде. «Оставаясь на месте и в покое, вы спаслись бы; в тишине и уповании крепость ваша» (Ис. 30:15).

Духовно зрелый христианин судит сам себя, но не с позиций ненависти к себе, а с позиций горячего желания полнее уподобиться образу Христа. Трезвая оценка себя с целью последующего духовного роста не имеет ничего общего с презрительным и одержимым выискиванием порочных мотивов. Но за ней также и не стоит желание защитить себя или доказать собственную нравственную ценность.

После памятной речи на службе, посвященной памяти моего брата, меня замучили угрызения совести. Я никак не мог простить себе эгоцентричной гордости по поводу эффекта «ораторской паузы». Я осознал свой поступок и теперь стоял на перепутье. С одной стороны, я мог начать ненавидеть себя и под давлением этой ненависти и гнева встать на путь искупления своих собственных грехов. С другой стороны, я мог трезво осудить себя, а затем исповедать свой грех и положиться на Бога. Если бы я предавался самобичеванию и самообвинениям, смягчаемым лишь клятвенными обещаниями никогда больше не быть эгоистичным, то создался бы внутренний фронт давления, толкающий к насильственному самосовершенствованию. Но я не стал этого делать. Я признал все безобразие толкнувших меня на этот поступок мотивов и воскликнул: «О, что за бедный я человек!» И я помню, что сказал себе еще что-то вроде: «Я могу проститься с надеждой на освящение». Когда позже я поделился этой своей печалью с отцом, то он заметил: «Да пора бы уже». Он имел в виду, что мне пора уже было избавиться от гордого и настойчивого желания непременно стать лучше.

Когда мы осознаем свою неудачу, то можем начать или ненавидеть себя, или судить. Если мы обвиняем себя и на этом останавливаемся, то попадаем в ловушку ненависти к себе. Тогда внутри нас возникает ужасное давление. Оно словно гонит нас, заставляя стремиться к непосильному духовному росту.

Или мы живем, испытывая постоянное давление и стремясь к насильственному росту, или радуемся благодати. Когда я осознал эгоцентричность моих побуждений на службе, посвященной памяти Билла, мне было очень тяжело. Но я знал, что Христос все равно меня принимает. И радость от этого усилила мое страстное желание становиться все более и более похожим на Христа. Это побудило меня возложить все надежды лишь на Божий Дух, а не требовать незамедлительного изменения моего характера. Я больше не нуждался в изменениях к лучшему; я лишь хотел этого.

Для нас более естественно начать ненавидеть себя и затем жить, будучи гонимым постоянным стремлением стать лучше. Мы не склонны судить себя, чтобы радоваться благодати. На совершаемые нами поступки нас толкает страшное давление внутри нас самих, которое мы сами едва выносим. И мы задаемся вопросом: «Как выжить, как чувствовать себя живым в мире, который не может дать никакой жизни?»