Домой Новости Книги Словарь Связь Поиск
 

Ларри Крабб

Внутренний мир

Реальность.ru / Книги / Христианская психология / Внутренний мир

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ОСОЗНАНИЕ ЖАЖДЫ

Большинство из нас предпочитает жить в притворстве. Мы делаем вид, что вполне довольны тем, что имеем, хотя это далеко не так. Мы притворяемся, будто страдаем намного меньше, чем на самом деле. Когда мы отказываемся встретиться лицом к лицу с тем, что разочаровывает нас и приносит боль, нам становится проще следовать библейскому наставлению «не роптать». Однако я призываю нас всех обратиться именно к тем моментам нашей жизни, которые вызывают в нас наибольшее недовольство.

Некоторые могут возразить: разве не должно нам за все благодарить, всегда радоваться и быть стойкими, как славные воины Христовы? Обращение к нашим бедам, а также чрезмерное углубление в себя не очень соотносится с тем, как нам следует поступать. К чему обременять себя бесплодным копанием в желаниях, которые все равно остаются неисполненными? Это только лишний раз расстраивает нас. Не лучше ли просто жить, не обращая ни на что внимания?

Во многих христианских кругах людей усиленно поощряют держаться на безопасном расстоянии от всяческих внутренних проблем. Когда подростки страдают из-за постоянных ссор с родителями или переживают мучительный процесс становления собственной личности, вожатые молодежных групп чаще всего советуют им больше времени проводить за чтением Библии или попробовать обновить свою решимость быть богопослушными христианами. Это неплохие советы, однако слишком уж часто люди пытаются похоронить свои трудности под горой заученных стихов и тщательным соответствием бытующим в их среде меркам «христианского» поведения. Животрепещущие проблемы кажутся разрешенными, в то время как на самом деле они просто удалены с глаз долой и продолжают разрушать благополучие молодого человека, но не явно, как прежде, а исподволь. Иногда пожелание пастора «быть более прилежным верующим» в большей степени защищает самого пастора от необходимости решать конкретную проблему, чем дает перепуганному подростку ясное направление в жизни.

В подобном состоянии обычно находится женщина, пережившая сексуальное насилие. Ей легче подавить в себе то чувство стыда и вины, которое годами терзает ее душу, нежели напрямую иметь с ним дело. Она испытывает острую потребность ощутить рядом присутствие человека, который не использовал бы ее для удовлетворения собственных страстей, а был бы нежен и искренен с нею. Но женщины жестоко подавляют в себе подобные желания. Им слишком больно думать о том, чего бы им так хотелось, но что кажется недоступным.

Многие люди просто не желают признавать, что они постоянно испытывают нестерпимую душевную боль. Я даже думаю, что такая реакция более характерна для христиан, чем для людей неверующих. Даже краткая мысль об отчаянии или мимолетное чувство страха оскорбляют наши представления о том, как должен вести себя все побеждающий и все преодолевающий христианин. Многих людей с детства приучали – и в семьях, и в некоторых консервативных церквах – отрицать, что они страдают. Сомневаюсь, чтобы слишком часто кто-нибудь действительно искренне интересовался у нас тем, как мы себя на самом деле чувствуем. Ответ пространнее, чем «Спасибо, хорошо», обычно неуместен. Не стоит отрицать, что и наши собственные расспросы других людей редко побуждают их честно и откровенно делиться с нами тем, что накопилось у них на сердце. Разбираться с внутренними проблемами соседа слишком хлопотно, это может причинить нам излишнее беспокойство, поэтому все мы скрываем истинное положение дел в нашей душе и от окружающих, и от самих себя. Так удобнее и проще жить. Вот ясная мысль, которую внушали нам многие учителя и которую мы своим безразличием внушаем другим.

Основная проблема подобного учения состоит в том, что оно почти верно. Верно и правильно решение посвятить себя служению и поклонению Христу, проникнувшись Его духовной красотою. Заострение же внимания на сердечной боли и на трудностях жизни может оказаться достаточно мрачным занятием. В результате мы можем сделаться циничными, подавленными и безучастными ко всему. В этом – очевидная опасность смелого взгляда внутрь себя. Для того, чтобы укрепить свою веру, человеку необходимо найти в себе мужество заглянуть себе в душу и смириться с тем, что он обнаружит там пустоту и страдание. Однако даже если мы примем это условие как неизбежное, процесс прозрения и принятия окружающей действительности такой, какая она есть, по-прежнему будет довольно болезненным. А боль разъедает жизнь. Она может лишить нас сна, сделать нас резкими в общении с людьми, которых мы любим, она склонна подталкивать нас к легким решениям, направленным на мгновенное избавление от трудностей, и уводить нас от ответственности за совершенное. Когда нам плохо, мы скорее посмотрим телевизор, чем поможем своей жене по хозяйству.

Многим христианам удается поддерживать достаточно гладкое течение жизни без необходимости хоть разок заглянуть себе в душу и проникнуться той болью, которая таится в ее глубинах. А те, кто все-таки бросает туда свой взгляд, нередко оказываются раздавлены грузом того, с чем им приходится столкнуться. Зачем же тогда тревожить свой внутренний мир? Если этим мы только добиваемся более острого осознания невероятной печали, зачем же мучить себя? Разве не жестоко напоминать путнику в пустыне о том, как сильно пересохло у него в горле? Действительно, если единственным результатом осознания нашей жажды будет усугубление нашего несчастья, тогда просто глупо и бессмысленно смотреть внутрь себя. С другой стороны, если осознание нашей жажды – это начало более близких отношений с Богом, Чья рука дарует нам радости с избытком, тогда наш поступок имеет смысл. Это стоящее дело, несмотря на всю боль, которую оно вызывает в нашей душе и которая порой может казаться нам совершенно невыносимой.

Мы стоим перед жестким выбором: либо жить комфортно – и внутри, и снаружи, но главное, внутри, – либо жить, чтобы познавать Бога. Мы не можем одновременно иметь и то, и другое. Первое исключает второе.

В этой главе я хочу обсудить, почему осознание жажды является первым и неизбежным шагом по направлению к истинной перемене души – той, которая делает нас более христоподобными. Я также осмелюсь предложить, что же требуется человеку для того, чтобы пережить боль, причиненную несбывшимися желаниями.

ЗАЧЕМ НАМ ЗНАТЬ О НАШЕЙ ЖАЖДЕ?

Переживать боль неудовлетворенной души тяжело. Так зачем же это делать? Я хочу предложить вам три причины, почему это является необходимым шагом к внутренней перемене.

ПРИЧИНА 1

Свобода от рабства греха требует осознания своей жажды.

ПРИЧИНА 2

Без осознания этой жажды понимание греха будет поверхностным и, следовательно, борьба с ним будет неэффективной.

ПРИЧИНА 3

Без осознания сильнейшей жажды наше стремление к Богу будет в лучшем случае продуктом самодисциплины, но не движением души.

ПРИЧИНА 1: свобода от рабства греха

Многие из нас борются с привычками, которые, как нам кажется, мы никак не можем преодолеть, – это касается и наших мыслей, и наших действий. Кто-то мучается с постоянно возникающим у него чувством неприятия, когда он слушает воскресные проповеди, другому не дает покоя его мечтательность, третьему не по себе от всеобщей наигранности и напускной веселости. У кого-то возникают проблемы иного рода: чревоугодие, взрывной характер, внезапные приступы непреодолимой печали, дурные мысли или элементарная лень. Истерзанные чувством вины христиане взывают к Богу о помощи, но все их бессонные ночи, наполненные слезными молитвами, не приносят им облегчения. Привычка остается хозяином положения. Почему же так происходит? Почему искренние усилия, слезное покаяние и обещания быть послушными и смиренными зачастую приносят столь малый результат? Что здесь можно сделать?

Два любопытных места из Священного Писания проливают свет на эти трудные вопросы. В Посланиях Римлянам (16:18) и Филиппийцам (3:19) Павел говорит о людях, чьим богом стало их чрево. Слово, означающее «чрево», – это то же самое слово, какое использовано в Евангелии от Иоанна (7:38) для обозначения той глубинной части внутри нас, которую может наполнить только Христос, части, которая наполняется тем, что я называю нашими насущными потребностями. Мне кажется, главная мысль здесь такова: люди, не знающие, что значит – зависеть от Христа в наполнении своего внутреннего существа, всегда будут переживать душевную боль, толкающую их на поиски немедленного облегчения.

Неисполненные второстепенные желания производят в нас вполне переносимое расстройство. Наши более важные потребности, будучи неудовлетворенными, могут вызвать сильную сердечную боль и чувство невосполнимой утраты. Но когда незатронутыми оказываются насущные потребности, рушится самое основание нашей жизни. Если вы не видите смысла в том, что вы делаете, если вы не ощущаете любви в своих отношениях с вашими близкими, тогда ваша жизнь не стоит ни гроша. Страдание, которое приносит чувство одиночества и бессмысленности существования, способно разорвать наше сердце.[1] Душа вопиет об избавлении!

Одно то обстоятельство, что боль жизни вдали от Бога невыносима, выставляет нашу греховность в ужасно нелепом и глупом виде. Мы желаем обрести облегчение, но при этом не желаем являться к Богу на Его условиях. Многие из нас, жаждущих, приходят к Христу за водой в пылкой молитве, с обновленной верой и желанием ревностно служить Ему. Однако подобное обращение к Господу зачастую бывает продиктовано не нашей решимостью, несмотря ни на что, верить, надеяться и любить, а скорее страстным желанием облегчить свои страдания. Когда Бог не соглашается с нашими требованиями, нам остается только терпеть и пытаться справляться с болью собственными силами. Мы стараемся во что бы то ни стало избавить себя от страданий, которые продолжают жить в нашей душе, отравляя наше существование тайным страхом того, что мы никому не нужны и нас никто не любит. Все, что нам остается, – это полагаться на собственные силы, стараясь приглушить эту адскую боль, и поэтому мы можем либо просто отказаться признавать сам факт того, что мы страдаем и мучимся, либо попробовать исцелить себя посредством какого-нибудь временного удовольствия.

Как бы там ни было, одно представляется нам достаточно очевидным: стремление испытать боль равносильно самоубийству. Однако же верно и утверждение, противоположное данному! То обстоятельство, что дорога к жизни зачастую выглядит как дорога к смерти, а дорога к смерти может выглядеть как дорога к жизни, – это печальное свидетельство того, как сильно мы сбились с пути. Процесс осознания нашей жажды неприятен и весьма болезнен. Он кажется нам дорогой к смерти. Но поскольку этот путь ведет нас к водам тихим, то, даже свернув ненароком от злачной пажити к долине смерти, мы вновь и вновь возвращаемся на круги своя. Решившись заглянуть к себе в душу и разобраться в том, что так мучает нас изнутри, мы присоединяемся к малочисленной компании жаждущих людей, которые сознают свою жажду и которые знают, каково это – прийти к Христу, смиренно и тихо страдая.

Все мы должны понять, что, заглушая боль, причиненную несбывшимися мечтаниями, мы вовсе не избавляемся от самих этих мечтаний. Боль просто уходит «в подполье», где с ней нельзя толком бороться и где она продолжает требовать облегчения с более изощренной настойчивостью. Человек, который пытается заглушить свою боль, погружаясь в общественную деятельность, подвергает себя опасности незаметно для себя стать обладателем целого букета разнообразных греховных привычек, поскольку он становится нечувствительным к ошибкам, которые совершает, что мешает ему в полной мере насладиться общением с Богом. Тем не менее тайное страдание, к которому остается глуха наша душа, по-прежнему требует облегчения. Мы падки на любую наживку, если чувствуем, что можем получить нечто такое, что может доставить нам радость и ощущение полноты жизни, ибо именно полнота и радость жизни, в нашем представлении, считаются лучшим средством от внутренней боли, которое действует значительно более эффективно, нежели любая из наших попыток быть людьми богопослушными и смиренными.

Одним из грехов, порабощающих многих, является пристрастие к порнографии. Давайте посмотрим, каким образом оно может развиться в человеке. Один молодой христианин, не имевший в прошлом сексуальных отклонений, ночует у приятеля, в чьем доме имеется кабельное телевидение. Перед тем как лечь спать, он беспорядочно переключает программы, надеясь поймать ночной обзор спортивных новостей. Однако телевизор уже настроен на кабельный канал. Первый же кадр, возникающий у него перед глазами, – весьма откровенная сцена из фильма, предназначенного явно не детям до шестнадцати. Он не может оторвать глаз от экрана, внутри у него что-то переворачивается. Это не просто нервное возбуждение. Он ощущает в себе нечто большее, нечто более глубокое и важное – он чувствует себя живым и полным сил.

Некоторые люди в подобных обстоятельствах мгновенно переключили бы канал, убежденные в том, что подвергать себя таким потрясениям неправильно. Другие стали бы смотреть, получая некоторое удовольствие, но не чувствуя сильного оживления. По окончании они просто выключили бы телевизор, тут же позабыв о том, что видели.

Те, кто в данной ситуации немедленно переключает программу (на мой взгляд, это самое мудрое и правильное решение), делают это по своей жесткой приверженности нравственным нормам, которая, вероятней всего, является скорее данью культуре, нежели Богу. Конечно, есть и такие люди, которые не признают коварную притягательность подобного рода стимуляций, считая ее пресной и мимолетной, а цену за нее непомерно высокой. Они продолжают надеяться на обетование дальнейшего блаженства. Такие люди признают, что глубоко в душе у них сокрыто немало желаний, требующих удовлетворения, и знают, что сексуальные удовольствия могут только заглушить голод, но не могут полностью утолить его, поэтому они сознательно отказываются от этого суррогата в пользу того, что один только Бог делает доступным. Хотя просмотр таких фильмов может приносить определенное удовольствие, которое иной раз может показаться довольно сильным, любой трезвомыслящий человек знает, что на самом деле его сердце стремится к чему-то совершенно иному.

Предположим, что наш молодой человек – обычный при мерный христианин. Его решимость жить для Бога искренна, он пребывает в общении с Господом, но он никогда не углублялся в себя, никогда не вдавался в тайные пружины своего сердца. Например, среди прочего он никогда не обращал внимания на то, что глубоко в душе он был разочарован в своем отце, который не уделял ему достаточного внимания. «Отец часто бывал в разъездах, но думаю, я к этому привык. Меня это мало беспоко ило. Он по-своему любил меня». Этот юноша не позволял себе расстраиваться и из-за унизительной чрезмерной опеки матери, которая хлопотала над ним как наседка. « Мама? С мамой у меня все в порядке. Она, конечно, проявляет слишком много заботы обо мне, но я думаю, ей просто хочется, чтобы я по-прежнему оставался ее сыночком, она же желает мне добра. Мы с ней прекрасно ладим друг с другом».               

Слышите в его словах отрицание боли? Ему, как любому нормальному человеку, страстно хочется иметь участливого и внимательного отца, добрую и заботливую мать, и он отталкивает от себя горькую реальность жизни: у него отчужденный отец и властная мать. Почему нам так трудно говорить начистоту о разочаровании, которое мы испытываем, когда люди подводят нас?

Почему мы прячем свою обиду за претензиями на верность, уважение или силу? Разве невозможно чтить родителей, которые расстраивают нас? Осознание того, что люди, на которых мы полагались как на самих себя, оказались несостоятельными, вскрывает в нас столь глубокие переживания, что под вопрос ставится само наше существование. Нам кажется, будто самые важные, насущные порывы нашей души остаются без ответа, и это нас убивает. Лучше всего вообще отгородиться от боли.

Может быть, столь явное отрицание разочарования данным молодым человеком – это лишь проявление его взросления, свидетельство того, что ничто не может потрясти его или выбить из колеи, потому что он любим Богом. Если бы это действительно было так, он говорил бы о Господе со смиренным чувством реальной действительности – именно оно указывает на существование необыкновенно глубоких взаимоотношений человека и Бога. Так и этот юноша мог бы достойно признать, что страдает, ибо в этом нет ничего предосудительного. Он мог бы признать, что страдает от того, как относятся к нему его родители, и от этого его искренняя любовь и уважение к ним нисколько не пострадали бы. Когда мы ясно осознаем чьи-то недостатки, это только способствует истинной любви. Иметь снисхождение к чьим-то промахам – не то же самое, что притворяться, будто этих промахов нет совсем. Когда мы боимся взглянуть на несовершенства людей, которых любим, нашу любовь портит самозащита. Мы ожидаем от них большего, чем то, на что они способны на самом деле. Когда же мы честно признаем их ошибки, тогда мы можем с любовью принимать их именно такими и направлять свою любовь им во благо. Умереть за друга – похвально, но умереть за врага – вот высочайший образец любви.

В любви этого молодого человека к родителям и к Богу не чувствуется силы зрелого христианина. Да он и сам не претендует на высокий уровень духовной зрелости. Иногда в разговорах со старыми друзьями по библейскому колледжу он недоумевает, не должна ли христианская жизнь давать человеку больше огня, чем тот, что теплится в его душе. Он признается, что ему скучно, но продолжает свой путь в силу своих убеждений или привычек, стараясь соответствовать общественным ожиданиям.

Но жизнь на самом деле не так уж плоха. Его второстепенные потребности вполне удовлетворяются хорошей работой и отличным здоровьем. Большое количество приятелей и несколько близких друзей не вызывают у него особого беспокойства по поводу удовлетворения желаний более важных. С оптимизмом, свойственным молодости, он полагает, что в один прекрасный день он встретит женщину своей мечты и сделается добропорядочным, счастливым и процветающим семьянином.

Насущная потребность отношений с Богом не является для него осознанной проблемой: наш молодой человек считается достойным евангельским христианином. Лишь изредка он ощущает в себе желание более глубокого и серьезного Богообщения. Мысли же о насыщенной и страстной жизни с Христом он прилежно отгоняет от себя, считая их уделом более опытных верующих и миссионеров.

Конечно, есть кое-какие проблемы, которые мешают ему в полную силу наслаждаться жизнью – но их действительно немного и все это так, пустяки. Время от времени ему докучает его собственный характер. Привычка соглашаться на любые церковные поручения, которыми не очень-то хочется заниматься, создает небольшую нехватку времени. В подростковом возрасте у него возникали некоторые проблемы с самоудовлетворением, но теперь это проявляется в меньшей степени. Он стал много времени проводить наедине с Богом, стал больше и усерднее молиться. Все это помогло ему практически полностью избавиться от этой пагубной привычки.

Я думаю, немногие заподозрили бы в этом человеке кандидата в любители порнографии. Почему же минутная откровенная сцена вызвала в нем столь сильное чувство такого глубокого удовлетворения, что оно показалось ему совершенно необходимым в жизни? Почему в течение долгих часов, дней, даже недель его сознание наводняли образы того, что он увидел тогда по телевизору? Почему на следующий день, пробегая мимо какого-то киоска, он задержался возле стойки с журналами? Почему он так быстро выдумал повод нанести очередной визит своему приятелю с кабельным телевидением? Почему он сам тремя месяцами позже купил себе спутниковую антенну, убедив себя, что ему просто хочется иметь лучшее изображение да доступ к круглосуточному спортивному каналу?

Четыре года спустя после той злополучной ночи в гостях он пришел ко мне на прием с маниакальным пристрастием к порнографии. Он прокрадывался в книжные магазины для взрослых, допоздна не ложился спать, чтобы посмотреть какой-нибудь эротический фильм, он уже не мог смотреть на привлекательных женщин без вожделения. Но почему? Что же произошло?

Всем известно, что гораздо легче дать объяснение проблеме, чем решить ее, но даже объяснение требует тщательного обдумывания. Для этого необходимо понять следующее: большинство привычек, контролировать которые мы, казалось бы, не в силах, вырастают из наших попыток ослабить невыносимое напряжение, возникающее из-за нашей неспособности справиться с неудовлетворенностью во взаимоотношениях с людьми, с нашим страстным желанием иметь близкого человека. Молодой человек пристрастился к этому весьма сомнительного свойства занятию потому, что волнение, которое он испытывал при этом, заменяло ему ощущение подлинной радости серьезных отношений. Отягощать же себя связями поверхностными довольно рискованно. Если мы не обратимся к другим людям с той же любовью, с которой обратился к нам Бог, мы вряд ли сможем устоять перед раскинувшимся перед нами морем удовольствий, становящимся для нас подчас столь безотчетно притягательным.

Сила вредных привычек заключается не просто в удовольствии, которое они приносят. Греховные привычки становятся неотразимо привлекательными, когда удовольствие, от них получаемое, лучше, чем что-либо другое, заглушает глубокое разочарование в наглей душе.[2] Удовольствие, которое мы испытываем, когда вкусно едим, сладко спим, или то ощущение власти над множеством народа, которое переживает искусный оратор, – все это может заглушить боль неисполненных желаний и принести удовлетворение, которое на некоторое время насытит нас, как никогда и ничто не насыщало. Люди чувствуют себя живыми, когда им хорошо. Поэтому все, что может доставить удовольствие, кажется им таким правильным. Ублажения тела – такие, как вкусная еда, секс, – и ублажения ума – такие, как власть или людское признание, – могут быть прекрасными заменителями настоящей жизни, если человек не вкусил Бога. Их коварная притягательность заключается в способности приносить облегчение страданиям, которое дает нам ощущение настоящей жизни.

Когда мы всячески стараемся испытать радость жизни и тем самым удовлетворить или, по крайней мере, заглушить наши насущные потребности, тогда страстное желание чего-то такого, что может дать только Бог, становится ненасытным деспотом, толкающим нас к любому доступному облегчению. Нашим богом становится наше чрево. Насущные желания, которые призваны возбуждать в нас стремление к познанию Бога, только усиливают наше пристрастие ко всему тому, что кажется нам приятным в данный момент. Как это все-таки печально!

«Кто жаждет, иди ко Мне и пей». Все мы жаждем, но немногие понимают и глубоко переживают эту боль. И эти немногие лучше разбираются в том, какие приманки из разных мелких удовольствий расставляет нам жизнь, и потому им легче противостоять искушениям, обещающим ложное ощущение полноты. Те же, кто отказывается честно посмотреть в лицо своим разочарованиям и той боли, которая мучает их изнутри (это люди, подобные нашему молодому человеку), более уязвимы перед лицом дьявольской силы, предстающей пред ними в виде ангела света, несущего им множество легкодоступных, но несерьезных забав.

ПРИЧИНА 2: более глубокое понимание греха

Подумайте о второй причине, по которой христиане должны честно признать, что страдают от неудовлетворенной жажды. Если мы не будем с определенной долей уважения относиться к своим устремлениям и порывам души, тогда мы не сможем со всей полнотою чувств любить людей, поскольку мы не сможем почувствовать, в какой момент мы поступаемся своей любовью ради защиты собственного благополучия. Давайте все вместе разберемся, какая же связь существует между признанием наших неудовлетворенных потребностей и пониманием столь скрытого и неявного проявления нашей греховной природы, как самозащита.

Некоторым людям без труда удается противостоять различным достаточно очевидным греховным искушениям, так никогда и не осознав, чего они жаждут. Подобная стойкость, конечно, весьма похвальна: мы всегда должны стараться противостоять греху. Но для человека, который ничего не знает о своей жажде, источником силы, необходимой для того, чтобы не согрешить, чаще всего служит своеобразное сочетание самодисциплины, чтения Слова Божия и молитвы, поддержки друзей-христиан, здоровой обеспокоенности последствиями нравственной ошибки и, наконец, искренней решимости вести себя согласно Божьим заповедям. В результате в зависимости от того, какие из составляющих этого внушительного списка мы употребили, мы имеем в лучшем случае безупречную жизнь, отмеченную высокими нравственными мерками, жертвенной преданностью учению, неустанным служением людям и непреклонностью по отношению к греху. Когда христиане чтут свое высокое призвание, не испытывая при этом ни страстного переживания, ни сильнейшей боли в своей душе, тогда у них в жизни теряется нечто важное, даже жизненно необходимое. Их отношение к людям – менее человечное, менее реалистичное, менее «личностное». Они увещевают, побуждают и ставят задачи перед другими, но их личный пример не может привести людей к Господу. Они скорее подавляют, чем привлекают.

Непритворная любовь, порой незаметная, но обладающая удивительной силой воздействия, может изливаться только из самых глубин нашей души. Та часть нашего самосознания, которая страстно желает быть любимой и которая остро переживает каждое разочарование, – это именно та часть нашего существа, которая может беззаветно любить других, в том числе Бога. Для того чтобы забыть о всех наших разочарованиях, мы должны порвать связи с самой привлекательной частью нашего «я». Попытки защитить себя от боли притупляют нашу способность любить.

Когда наше отношение к жизни вращается вокруг самодисциплины, самоотдачи и познания истины, но пытается бежать от боли и страданий, которые приносят неудовлетворенные желания, тогда наши усилия любить окружающих нас людей будут не естественным порывом освобождающей страсти, а неким вымученным, принужденным действием. Нас будут считать надежными, но безучастными, черствыми люди. Хорошие знакомые честно признаются, что им нравится общаться с нами, но они никак не могут сблизиться с нами. Даже наши лучшие друзья и супруги будут чувствовать со стороны нас с вами некоторое отчуждение и легкую напряженность в отношениях. Для христианских руководителей совсем не редкость не иметь настоящих друзей.[3]

Положение действительно печальное. Многие, в том числе и руководители, чувствуют себя ненужными и одинокими, поэтому одни с головой погружаются в работу, другие – заводят внебрачные связи. Но хуже всего то, что у человека, не признающего своих душевных разочарований, отношение к другим людям пропитано затаившимся в самых укромных уголках души и разъедающим ее изнутри тяжким грехом. Когда желания нашего сердца не поняты и не признаны, не всегда удается любить ближних, причем чаще всего для нас это остается даже незамеченным, а потому – неисправимым. Позвольте мне пояснить свою мысль.

Павел учит нас считать интересы других людей более важными, чем свои собственные. Понятно, что разница между жизнью по плоти и жизнью по Духу та же, что между эгоизмом и уважением чужих интересов. Любой поступок одного человека по отношению к другому продиктован либо его собственными интересами, либо интересами его товарища. Отличительной чертой настоящего христианина является любовь, которая побуждает человека в первую очередь печься о чужом благополучии, а не о своем собственном. Люди, которые только называют себя христианами, и люди вообще неверующие тоже способны на выдающиеся проявления доброты, но только глубоко верующий человек может заботиться о нуждах своего ближнего больше, чем о своих личных. К сожалению, таковых мало. Церковь утратила свою былую силу, потому что она слабо любит.

Сами подумайте: всякий раз, когда нашим побуждением является в большей степени забота о себе, чем о других, можно с уверенностью сказать, что в этот момент мы пытаемся заглушить в себе тоску по несбывшимся мечтаниям. Я уже говорил, что пока мы не окажемся на небесах, наши самые насущные потребности, без удовлетворения которых жизнь кажется пустой и бессмысленной, не могут быть полностью удовлетворены. Счастье коренится не в нынешних наших переживаниях, а в надежде на будущее. Сама жизнь в падшем мире требует, чтобы мы все прочувствовали неутихающую боль в душе, которая становится нестерпимой, когда нашу рану бередят окружающие нас люди. Недобрые слова друга, выговор от сослуживца, угрюмость ребенка могут иногда вызвать у нас бурную и весьма неадекватную реакцию. Почему же так случается? Возможно, это малозначительная неприятность накладывается на долго и отчаянно заглушаемое хроническое душевное страдание. Перед нами встает выбор: бежать от боли под спасительное крыло самозащиты или принять нашу боль и успокоиться под сенью обетования, которое даровал нам наш Господь: «Да не смущается сердце ваше... И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтоб и вы были, где Я» (Иоанна 14:1,3). Самозащита или доверие – все наши действия в конечном счете являются последствиями данного выбора. Либо мы принимаем стенание как часть жизни и с нетерпением ожидаем пришествия нашего Господа, непоколебимо уповая на Него, либо стараемся избежать неприятных ощущений и сердечного беспокойства, отмахиваясь от любого напоминания о том, что жизнь наша не такова, какой должна быть.

Последняя из предложенных возможностей и есть соблазн самозащиты. Она сводит на нет все наши самые искренние попытки любить, превращая нашу манеру общения в средство обороны. Основная часть наших вежливых разговоров и светских бесед – это не больше не меньше, как два защитных стиля общения, которые весьма удачно сочетаются между собой. Многие мужья и жены всю жизнь держат между собой дистанцию и на «золотую свадьбу» празднуют годовщину своего продолжительного, но, увы, бесстрастного совместного проживания.

Защитный слой внешней приветливости и более-менее активного участия в делах рассчитан на то, чтобы удержать нас от соприкосновения со страшной болью от пережитого разочарования в людях, которым мы доверяли. Поэтому мы и страдаем. Мы дали себе слово, что никогда больше не позволим себе испытать ничего подобного. Поэтому мы стараемся любить на расстоянии. Но это невозможно. И все же мы не оставляем своих попыток, потому что для нас важнее спокойное и безбедное существование, нежели близость с Богом и людьми.

Люди, которые, будучи детьми, чувствовали недостаток внимания со стороны родителей, нередко тоже становятся далеки от своих детей. Грехи отцов передаются следующему поколению, и часто это проявляется именно в защитной реакции. Невнимание к нашей персоне причиняет нам боль и заставляет сомневаться в собственной ценности для окружающих. Поэтому, чтобы избежать уязвляющего нас ощущения отверженности, мы отказываемся раскрывать перед людьми свою души из боязни вновь натолкнуться на безразличие.

Такая оборонительная безучастность может принимать различные формы. Некоторые отцы слишком много работают, они чувствуют себя более состоявшимися в профессиональном плане, чем дома. Другие, наоборот, стараются присутствовать на всех значительных семейных мероприятиях. Такие отцы никогда не пропускают соревнований, в которых участвуют их сыновья, ходят с семьей в походы по выходным и читают своим сонным детям на ночь книжки. Но побуждением к столь впечатляющей вовлеченности в семейные дела бывает все та же пресловутая самозащита. Некоторые люди сближаются со своими семьями в отчаянной попытке получить от них хоть немного заботы и внимания, которых им так не хватало в детстве. Но это снова самозащита, а не любовь.

В части III этой книги я более подробно обсуждаю, какова природа самозащиты и в чем ее греховность. Это предмет для продолжительного разбора, потому что самозащита – молчаливый убийца настоящей близости в отношениях. Она как повышенное кровяное давление: на него редко обращают внимание, но это – болезнь, подрывающая наше здоровье и не дающая нам жить полноценной жизнью.

Господь Иисус учил нас, что в день, когда мы, христиане, предстанем пред судилище Божие, Он заглянет к нам в душу и увидит, что на самом деле стояло за нашим поведением. Добрые дела, которые были продиктованы соображениями самозащиты, а не подлинной любовью, будут сожжены в одной груде вместе с ложью, приступами гнева и другими прегрешениями. Самозащита на первый взгляд незаметна, но это тяжкий грех, потому что в основном именно она управляет нашими действиями по отношению к другим людям. Приветливость может защитить нас от людского непонимания, чувство юмора – от одиночества; деловая хватка и рассудительность спасут нас от излишней мягкотелости, которой могут воспользоваться другие, а застенчивость может оказаться средством, которое не позволит нам попасть в глупую ситуацию и сделаться посмешищем в глазах окружающих.

Конечно, некоторые люди дружелюбны, смешливы, деловиты или застенчивы не по причине самозащиты. Можно даже сказать, хотя и с большой натяжкой, что иногда люди бывают такими благодаря наследственности или личным склонностям. Однако мы слишком часто скрываем свои истинные побуждения, пожимая плечами и говоря: «Вот такой уж я человек. Думаю, такой у меня характер».

Мы не сможем распознать в себе этот скрытый грех самозащиты до тех пор, пока не осознаем той боли, от которой желаем себя защитить. И это главный вывод, который я хочу сейчас сделать. Если жажда наглей души нами не понята и не пережита, нам никогда не придет в голову спросить, не рассчитан ли наш стиль общения с людьми на то, чтобы обезопасить себя от соприкосновения с болью и страданием, приносимыми безжалостной жаждой. Для того чтобы глубоко осознать свой грех – то, что разрушает нашу любовь, – мы должны сначала понять, что жаждем. Чтобы возрастать в вере, нам необходимо честно взглянуть в лицо разочарованиям, сокрытым в нашем сердце.

ПРИЧИНА 3: страстное стремление к Богу

Я долго недоумевал по поводу множества знакомых мне людей, чьей, казалось бы, искренней приверженности христианскому учению не достает страстного стремления ко Христу. Я думаю, что когда жаждущий путник замечает оазис среди пустыни, он должен чувствовать некоторое возбуждение, волоча свое изможденное тело к прохладному источнику по раскаленному песку.

Возможно, проблема состоит в следующем. Интересно, кто из нас считает себя отчаянно жаждущими людьми, вокруг которых – бескрайние пески, а перед глазами – Христос? Когда нам не хочется пить, стакан ключевой воды нас ничуть не трогает. Когда мы не ощущаем потребностей нашего сердца, тогда все наше рвение к Христу ограничивается надеждой на физические удобства и полноценные отношения с окружающими, то есть мы просто надеемся, что Господь удовлетворит наши второстепенные и крайне важные потребности. При таком образе мыслей отсутствует всякая страстность в общении между Господом Иисусом и нами. Нередко люди, чьи знания Библии и многочисленные христианские обязанности значительно превосходят наши собственные, говорят о своих отношениях с Богом так, как иные обсуждают приверженность своей фирме, которая хорошо с ними обходится. Другие говорят о христианстве как о системе взглядов, которая объясняет для них порядок вещей. Образ любящего Жениха, входящего к Своей невесте, чтобы произвести в ней плод любви, выпал из нынешней системы христианских представлений. Основное внимание в наше время уделяется тому, как лучше сделать предложение, а устремления и желания сердца при этом в расчет не принимаются, хотя именно о них и идет речь, когда Христос делает нам предложение.

В течение долгих лет внутри Церкви существует разделение по вопросу веры. Крепкой вере, укорененной в изначально предлагаемой истине, противопоставляется восторженная вера, опирающаяся на наш духовный опыт во Христе. Харизматы предлагают вялым и пассивным христианам встряхнуться, тогда как консервативные нехаризматы призывают всех обратиться к Слову – к его изучению, запоминанию и исполнению. Одни рискуют впасть в субъективизм, а именно: начать измерять истинность учения не по его библейскому подтверждению, а по переживаемому воздействию этого учения каждым человеком лично. При этом происходит некоторое умаление «не столь потрясающих» истин Писания. Что касается их оппонентов, то они слишком уж часто скатываются к малопривлекательному холодному и жесткому правоверию, забывая о том, что предназначение истины Божьей – проникнуть во все уголки жизни человека, приводя его ближе ко Христу и делая добрее к людям.

Возможно, единственное, что объединяет оба этих противоборствующих лагеря, – это пренебрежение одной очень важной доктриной, о которой говорит Писание, а именно зависимостью человека от Бога. Мы с легкостью признаем, что всем нам нужен Бог. Но для чего? Конечно, для спасения, для наставления и для того, чтобы черпать в Нем силы держаться Его пути. Но разве это все? А как же тогда те слова о жажде? Страстность псалмопевца, стремящегося к потокам воды живой, редко рассматривают как проявление зависимости человека от его Создателя. Мы не можем жить без Бога, потому что по своему естеству способны наслаждаться только тем, что дает нам Он. В основе нашей зависимости, таким образом, лежат наши устремления.

Доктрина о развращенности человека, которую мы более подробно обсудим в части III, должна рассматриваться в совокупности с более ясной доктриной зависимости человека от Бога. Когда мы говорим о человеческих желаниях, это не значит, что мы пытаемся подойти к ним с «научной точки зрения», с точки зрения психологии. Мы опираемся на чисто библейскую концепцию. Словосочетание «холодное и жесткое правоверие» содержит в себе внутреннее противоречие. Истинное правоверие никогда не может быть холодным, оно всегда теплокровное и живое. Когда помимо наших доктринальных положений мы начинаем познавать свое зависимое, жаждущее, полное желаний сердце, когда мы позволяем своей душе прочувствовать реальность нашего учения, тогда мы можем крепко стоять на позициях веры в изначально предлагаемую истину, не принося в жертву наших чувств и порывов.

Многие христиане прочно сидят на мели в своей вере неделю за неделей, год за годом, недоумевая, когда же, наконец, перед ними откроется та самая реальность? Я думаю, главное, чего им недостает, – это понимание того, насколько важными считаются в Библии добрые взаимоотношения с Богом и людьми. Эта мысль красной нитью проходит через все Писание. Бог страстно желает, чтобы мы отдали Ему свое сердце. Он любит нас. А мы, осознав и смирившись с нашей жаждой, понимаем, Кто такой Господь, и устремляемся к Нему со всею страстью нашей истерзанной души. В любовных отношениях между небесным Женихом и Его страдающей, но ветреной невестой нет ничего скучного и обыденного. Чем честнее мы отнесемся к любой нашей внутренней боли, тем с большей страстностью мы сможем устремиться к нашему Возлюбленному, привлеченные Его необыкновенной красотой, и Он ответит нам постоянством со всей Своей нежностью и силой, которой так жаждет наше израненное сердце.

Люди, которые отгораживаются от своей боли, склонны вырабатывать в себе небрежное отношение к Христу. Их сила и энергия больше расходуется на различные идеи, проекты и прочие начинания, а не на развитие этих самых отношений. Подобные люди могут быть приветливыми, даже внимательными, но вы редко ощущаете их присутствие. Они не из тех, кого вы вспоминаете, когда на вас обрушивается несчастье и нужно, чтобы рядом был друг.

Наши церкви переполнены одинокими людьми. Они посещают воскресную школу, активно участвуют в изучении Библии и мило ведут светские беседы во время церковных обедов. Они часто чувствуют себя в меру счастливыми, наслаждаясь тем, что приятно, и не обращают внимания на трудности. Но бывают мгновения, когда ощущение пустоты пронзает их душу, как нож. Они могут даже поплакать, но затем, оправившись, продолжают жить дальше. При разговоре с ревностным христианином они чувствуют странное возбуждение. Затронутой оказывается часть их души, иной раз на целые десятилетия погруженной в спячку. Струйка живительной прохлады омывает их спекшиеся губы, заставляя осознавать, как сильно они пересохли от жажды. Надежда оживляет, она делает жизнь более чем просто приятной, она наделяет жизнь смыслом. Быть может, мы еще способны почувствовать себя совсем живыми, пусть страдающими – порой нестерпимо, – но живыми!

Люди, воспринимающие свою боль, действительно способны всем сердцем стремиться к Богу, и страстность их заразительна. Более спокойные и уравновешенные верующие могут лишь наставлять других в библейском житии, но только исполненные огня христиане могут вовлечь окружающих в подлинно библейские отношения.

Итак, подведем итоги. Каждому человеку необходимо понять и прочувствовать свою жажду, чтобы:

  • порвать с дурными привычками, но только не путем жесткой самодисциплины, чтобы не потерять при этом душевной теплоты и человечности;
  • осознать подспудный, скрытый грех – все его многочисленные проявления, которые под покровом самозащиты разрушают наши отношения с людьми;
  • развивать в себе страстное стремление к Богу, которое могло бы привлечь и других к полноценной жизни во Христе.

КАК РАСПОЗНАТЬ НАШУ ЖАЖДУ?

Осознание наших глубочайших потребностей – процесс болезненный и потому нелегкий. Признание того, что в душе у нас зияет огромная, ничем не заполнимая брешь, что нас беспокоит некое смутное ощущение пустоты, которое можно на какое-то время подавить, но от которого нельзя избавиться окончательно, способно нарушить спокойное течение налаженной жизни или сделать разладившуюся жизнь еще тяжелее. Мы все предпочитаем признавать лишь те проблемы, с которыми в состоянии справиться: «Вы слишком много сердитесь? Прекрасно, вот что нужно делать». «Семейные проблемы? Напряженка с деньгами? Вот вам список спасительных мер, и скоро все ваши трудности обратятся в благословения!».

Никто не отрицает, что если человеку удается найти мудрый подход к денежным делам, таким как планирование бюджета, разумные траты, щедрые пожертвования, тщательный учет расходов, а также к семейным вопросам, подобно взаимопониманию, распределению домашних обязанностей, разрешению конфликтных ситуаций, и, конечно же, к личным привычкам вроде умеренного и правильного питания, регулярных упражнений, молитв и изучения Библии, — это, бесспорно, прекрасно. Но сколько бы ответственности вы на себя ни брали, сколько бы обязанностей ни старались выполнять, это не сможет ослабить вашего желания иметь нормальные, здоровые отношения с людьми. Только небеса могут даровать вам удовлетворение, поэтому по эту сторону небес вашу жизнь всегда будет омрачать ощущение неполноты. Оно не даст вам покоя, каким бы активным и, на первый взгляд, благословенным ни было ваше нынешнее существование. Мы можем отрицать это, мы можем попытаться заглушить это чувство делами и развлечениями, но мы не сможем отделаться от него.

Итак, мы обсудили, как важно вкусить реальность неизбежного разочарования в жизни. Но как это сделать? Как ощутить эту жажду, в то время как все в этой жизни старается сбить нас с толку?   На   все   эти   "как?"   можно   ответить   следующими предложениями :

  1. Задавайте трудные вопросы.
  2. Исследуйте недостатки наиболее важных отношений в вашей жизни до тех пор, пока не ощутите в душе глубокое разочарование.
  3. Изучайте ваши взаимоотношения с Богом и людьми, не прячась от возникающего в душе осознания собственной греховности.

Во-первых, задавайте трудные вопросы.

То, что говорит нам Господь, достаточно для того, чтобы насадить, направлять и питать нашу веру, но не достаточно для того, чтобы положить конец смятению. То, что Он делает и чему позволяет происходить, порой может совершенно сбить нас с толку, даже вывести из себя.

Вот пример: новообращенные родители решили устроить свою тринадцатилетнюю дочь в христианскую школу, желая привить ей только что принятые ими самими ценности. Однако одна из учительниц в новой школе приучила девочку к наркотикам. У той развилась сильнейшая наркотическая зависимость, длившаяся в течение всего подросткового возраста. Семья была просто в отчаянии. Потребовалось несколько лет амбулаторного лечения, прежде чем в конце туннеля забрезжил свет.

Когда родители отправляли дочь в это христианское учебное заведение, для них это было непростым решением. Они долго и усердно молились, спрашивали совета у многих пасторов и тщательно выбирали школу, прежде чем сделать окончательный шаг. Вопрос, который они задали, придя ко мне на прием, я слышал до этого от многих других людей, чьи жизни были разбиты – и не по их вине: «Как Бог мог допустить такое?».

Многие из нас склонны искать способ завернуть чужие страдания в красивую обертку. Мы желаем найти ответ, который настраивает на мажорный лад, если же это оказывается невозможным, мы стараемся поскорее сменить тему и прекратить неприятный разговор.

В Библии, бесспорно, содержатся истины, которые могут помочь разобраться в трудных вопросах. Господь явил миру Свою любовь на кресте, что должно было раз и навсегда покончить со всеми сомнениями насчет того, на нашей ли стороне Бог. Господь всемогущ, и нам давно пора понять это. Однако когда бесспорная и справедливая истина используется для того, чтобы уходить от решения трудных проблем, она превращается в пустое, бессмысленное клише. Искренние крики души, вопросы, исходящие из глубин страдающего сердца, могут и должны вызывать у нас смятение. Утверждение, что искреннему смятению не место на пути человека к Богу, может привести нас к неестественным, искусственным верованиям, а никак не к подлинной и живой вере.

Другой способ избежать смятения – это немедленно начать поиски нужного решения конкретной проблемы. Вы трудитесь не жалея сил над тем, чтобы создать для своих детей хорошую и благочестивую обстановку в доме. Вы полны прекрасных ожиданий на их счет. И когда единственный телефонный звонок в одночасье разрушает все ваши надежды, вы сталкиваетесь с обстоятельствами, которые вам и не снились. Ваш ум лихорадочно ищет решения. Взять себя в руки и постараться сделать все возможное, вместо того, чтобы впадать в панику, – вот верное решение. В любых обстоятельствах можно поступать так, как будет угодно Богу. Именно желание угодить Богу, а не стремление избавиться от беспокойства должно быть нашей главной целью. К сожалению, иногда наше твердое намерение встречать любые неприятности с открытым забралом обусловлено еще более твердым намерением избежать все нарастающего смятения в нашей душе. Ощущение того, что мы не в состоянии более управлять собственной жизнью, действительно ужасно. Однако лучше провести пару бессонных ночей в слезах и в смятении, нежели сделаться человеком бесстрастным и изворотливым, способным найти выход из любой критической ситуации.

Честно и откровенно глядя в лицо смятению, мы укрепляем и закаляем нашу веру. Когда жизнь теряет смысл, когда наша душа – в полнейшем замешательстве и мы не знаем, что делать, тогда перед нами встают лишь три возможных варианта. Во-первых, мы можем оставить всякое притязание на христианскую веру и заняться немедленными поисками облегчения и счастья, а если их так и не удается найти, можно даже покончить с собой. Во-вторых, мы можем просто бежать от смятения, как дровосек бежит от голодного медведя. Существует одна псевдохристианская уловка для того, чтобы как можно скорее избавиться от неразберихи в нашей душе. Это попытка уйти от реальности и беспокоящих нас проблем посредством обновления своей веры и торжественного посвящения себя служению истине Божьей. Такая уловка приводит человека к жесткому догматизму, который истощает живительные силы его веры. Законничество не даст нам копаться в себе и в наших жизненных трудностях. Живая жизнь заменяется сухой теорией. А в-третьих, столкнувшись со смятением, мы можем решительно и упорно держаться за Христа, за то, Кто Он есть и чему нас учил, несмотря на то, что ваша борьба с хаосом в душе продолжается с неослабевающей силой. Книга Аввакума начинается с того, что мы видим пророка совершенно сбитым с толку, он недоумевает. Вскоре его недоумение перерастает в еще большее замешательство. Он не умолкнул (глава 2) до тех пор, пока его не захлестнуло полное смятение. Он раскрыл свое сердце Богу, и Господь явился рабу Своему, после чего пророк воспел славу Божию и провозгласил свою непоколебимую веру в Господа, которая устоит в любых испытаниях. Пример Аввакума должен служить нам образцом для подражания.

Не бойтесь разглядывать вашу жизнь со всех сторон. Не бегите в ужасе от событий и мыслей, вызывающих у вас беспокойство, ища спасительные подтверждения своей вере, которые, скорее всего, окажутся надуманными. Позвольте себе исследовать неприятные темы, которые извлекут на свет некоторые действительно серьезные проблемы в вашем сердце, но которые, в свою очередь, повлекут за собой более доверительные и близкие отношения со Христом.

  • Вам вспоминается ваш сосед, который подсматривал за всеми в замочные скважины и подслушивал чужие разговоры, но считался в округе хорошим и уважаемым человеком. Что же вам остается? Подозревать всех и каждого в непорядочности?
  • А этот вынужденный переезд, который вы осуществили из-за вашей работы. Сам Бог, казалось бы, велел это сделать. Но в результате ваши дети лишились прекрасной молодежной группы в живой, активной церкви. С тех пор вы так и не смогли отыскать ничего подобного. В той церкви, в которую вы ходите сейчас, молодежи почти нет и она так плохо организована, что вы не требуете от ваших детей неукоснительно посещать все собрания. И теперь вы чувствуете, что они отдаляются от Господа. Как вам увязать все это воедино в своем сознании?
  • А как  забыть  того  врача,   который  наблюдал  вас столько лет и в итоге поставил вам неправильный диагноз? Теперь вы на инвалидности, вызванной заболеванием, которое он не сумел распознать. Ваш врач – хороший доктор, вот только в вашем случае он допустил простую человеческую ошибку. Но что же делать вам? Напомнить себе о Послании к Римлянам (8:28) и продолжать жить дальше? А как быть со смятением чувств и мыслей, как быть с вашим гневом?

Надеюсь, я достаточно ясно выразился: честный взгляд на жизнь приводит человека в смятение. Но в самом смятении нет ничего плохого. Оно даже полезно, потому что только в таком взвинченном состоянии мы начинаем отдавать себе отчет: оказывается, мы страстно желаем знать, что за всем происходящим стоит Кто-то сильный и добрый, Кто спокойно и невозмутимо ведет все к счастливой развязке.

Бог действительно просвещает нас в некоторых вопросах. Мы же должны постараться усвоить то, что Он явил, и уверовать в то, что более-менее ясно. Однако бывают такие моменты, при которых даже самый лучший, прекрасно разбирающийся в Библии ученик вынужден признать свою несостоятельность. Порой смятение в человеческой душе достигает такой степени, что нам остается только смириться, ибо избавиться от него нам не удается. До тех пор пока мы уверены в том, что сами сумеем во всем разобраться путем усиленного изучения и более глубокого исследования положения вещей, мы не испытаем в своей жизни страстной веры. Как только мы примем как факт, что наиболее важные области нашей жизни будут и дальше полны сумятицы, тогда мы сможем обрести покой в нашей вере в Бога. Крепкая вера не вырастает из умиротворенных мыслей. Но она может развиваться должным образом именно тогда, когда наш разум возбужден, а мысли столь сплетены и спутаны, что мы либо полагаемся на милость Божью, либо пасуем перед жизнью. Когда мы позволяем себе переживать смятение, оно вызывает в нас жажду, утолить которую может только вера.

Во-вторых, исследуйте недостатки наиболее отношений в вашей жизни до тех пор, пока не ощутите в душе глубокого разочарования.

Не забывайте нашу главную цель: мы хотим понять, что значит стремиться к Богу, что значит идти к Иисусу со своей жаждой. Только жаждущие люди тянутся к Богу. А поскольку мы научились довольно успешно не замечать свою жажду, которая указывает на нашу зависимость от Бога, нам необходимо найти способ осознать, что в глубине души мы все-таки жаждем. Стойко переносить смятение – это один путь, чувствовать полнейшее разочарование во всех и вся – другой.

Возможно, многим людям труднее всего признать, что они чувствуют себя преданными собственными родителями. Даже те, с кем в детстве обращались очень жестоко, иногда лелеют мысль, что родители на самом деле любили их, «просто не знали, как это показать». Нелегко признаться в том, что мы не получили той любви, в которой так отчаянно нуждались. Мой опыт душепопечителя показывает, что людям легче признать собственные неудавшиеся попытки любить, чем то глубокое разочарование, которое доставила им родительская нелюбовь.

Многим из нас повезло – у нас чудесные родители, за что все мы, и я в том числе, очень признательны. Но каждый из нас отчаянно жаждет того, чего не может нам дать даже самый замечательный родитель – совершенной любви. Любви, у которой всегда найдется доброе слово понимания; которая неподдельно и искренне печется о нашем благополучии каждое мгновение нашей жизни; которая не обременена сверх меры своими собственными заботами, а потому всегда добра и чутка к нашим; мы жаждем любви, которая достаточно сильна, чтобы, прекрасно понимая всю тяжесть наших проступков, не отстраняться от нас, и которая достаточно мудра, чтобы, когда мы стоим на перепутье, направлять нас на верную дорогу. Никакой родитель не удовлетворяет всем этим меркам, однако наше сердце не может довольствоваться ничем меньшим. И поскольку каждому ребенку свойственно возлагать свои ожидания на самых близких ему людей, надеясь, что именно они дадут ему то, чего он так отчаянно желает, то каждый ребенок рано или поздно, но одинаково неизбежно терпит разочарование.

Ожидание изысканных яств в столовой средней руки заставит нас почувствовать неудовлетворенность даже от весьма сносного обеда. Однако осознание того, что самое лакомое блюдо еще впереди, может помочь нам с благодарностью вкушать хорошую пищу, доступную теперь. И это – главное, чему учит нас честное принятие жизни со всеми ее бесчисленными разочарованиями. Мы всегда ждали, что все, в чем нуждаемся, нам могут дать окружающие люди. Когда мы «пытаемся любить их», подавляя в себе чувство разочарования, которое они в нас вызывают, наша любовь покоится на отрицании. Но когда мы открываем в глубинах своей души боль, причиненную нам собственными родителями и их несовершенной любовью, мы начинаем понимать, как сильно мы жаждем того, чего не получили. Мы понимаем, что слишком зависели от людей, что греховно настаивали, чтобы они делали для нас то, чего они не в состоянии были нам дать (это уже напоминает своеобразную разновидность идолопоклонства). Когда мы учимся принимать людей, которые вызывают у нас чувство разочарования, такими, какие они есть, не требуя от них невозможного, тогда мы свободны любить их, сближаться с ними ради них самих без необходимости защищать себя от возможных разочарований.

Господь наш выразил весь закон в двух заповедях: возлюби Бога и возлюби ближнего своего. Зрелый христианин – это тот, кто возрастает в своей способности любить людей такими, какие они есть, а не какими ему хочется их видеть. Когда мы признаем сам факт того, что разочарованы во всех вокруг, смысл столь решительного шага заключается не в том, чтобы лишний раз укрепиться в своем гневе и недовольстве либо списать все наши неудачи на родителей и недостатки воспитания, которое они нам дали. Главный смысл состоит в прямо противоположном: убедиться в том, как мы неправы, ожидая и требуя, что окружающие будут готовы свернуть для нас горы. Мы должны учиться ладить с людьми без всяких условий, учиться любить их свободно, всем сердцем.

Однако нам все же необходимо кое-что сделать, если мы хотим, чтобы результатом всех наших усилий стало бы не подогретое негодование или жалость к самому себе, а окрепшая любовь. Мы должны уметь надеяться. Чувство разочарования позволяет нам затронуть ту часть нашей души, которая страстно желает гораздо большего, чем кто-либо в этой жизни сможет нам когда-либо предложить. Когда мы страдаем от желания того, чего не имеем, мы начинаем понимать, как страстно ждал Павел возвращения Господа Иисуса. Глубокое разочарование в настоящем дает силы надеяться на будущее.

Надежда на возвращение Христа оказывает влияние на жизни христиан, которые с верою ожидают Его пришествия. Она очищает нас (1 Иоанна 3:3). Когда мы знаем, что все потребности нашего сердца будет однажды раз и навсегда удовлетворены, мы учимся жить, ничего не требуя теперь. Надежда – это противоядие от разочарований и от возникающей в связи с ними требовательности. С верою в Господа мы свободны любить, мы не боимся утратить надежду, мы отваживаемся смотреть в лицо неизбежным переживаниям и воспринимать их как повод с еще большим жаром уповать на Христа. Чувство разочарования позволяет нам соприкоснуться с жаждой нашего сердца, утолить которую может только надежда.

В-третьих, изучайте ваши взаимоотношения с людьми, не прячась от возникающего в душе осознания собственной греховности.

В части III будет сказано гораздо больше о наших греховных уловках в борьбе с неудовлетворенными потребностями. Теперь же я хочу поделиться с вами простейшей мыслью о том, что признание и приятие нашего разочарования в людях может дать нам не только страстную надежду на небеса, но и осознание того, что наша манера общения с людьми чаще всего основана не на любви, а на самозащите.

Один человек, посещающий группу христианской поддержки, признался однажды, что он взял за образец поведения сценический образ Клинта Иствуда: твердый, молчаливый, бесстрастный. Но теперь он понял, что то, что казалось ему мужественностью, было на самом деле лишь способом скрыть свое неумение сострадать. Он боялся откровенничать с женой, чтобы не разочаровать ее своей неспособностью должным образом поддержать ее.

Изучение собственной манеры общения может зародить в нас жгучее желание любить. Мы созданы не только для того, чтобы быть любимыми, но и для того, чтобы любить самим. По мере того как мы честно признаемся во всех наших неудавшихся попытках относиться к людям с любовью и начинаем видеть, что многие наши поступки продиктованы стремлением защитить себя от боли, Дух Божий обличает нас в нашей греховности. Тогда мы можем очистить свою душу покаянием, которое позволяет нам полнее насладиться Божьей любовью и, в свою очередь, свободно и непринужденно любить Бога и людей. «Испытай меня , Боже, и узнай сердце мое... И зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный» (Псалом 138:23-24). Молитва об осознании своей греховности вызывает желание обращаться с окружающими с большей и искренней любовью.

Ваша душа в смятении? Веруйте. Разочарованы? Поможет только надежда. Убеждены в собственной греховности? Научитесь любить. «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (1 Коринфянам 13:13).

Признание того, что ваше сердце полно смятения и разочарования, и молитва об осознании своей греховности помогут нам понять, насколько не удовлетворена наша душа. Только тогда мы внемлем словам Господа нашего: «Кто жаждет, иди ко Мне».

Позвольте в заключение я еще раз перечислю причины, по которым всем нам необходимо честно признать жажду, которой мучима наша душа:

  1. Жажда освобождает нас от порабощающей власти греха, обманным путем дающего волнующее, но мимолетное удовольствие, которое слишком дорого нам обходится.
  2. Она помогает нам осознать, как часто мы подводим тех, кто полагается на нас, и через это понимание мы можем попытаться исправиться и укрепить наши взаимоотношения с людьми.
  3. Она усиливает наше стремления к Богу и делает нас способными привлекать к Нему и других.

На пути к осознанию собственной жажды человеку необходимо сделать три важнейших шага:

1. Признайтесь, что в вашей душе царит смятение:

  • Задавайте трудные вопросы.
  • Не пытайтесь спрятать свое смятение под маской холодного догматизма и легких решений.
  • Позвольте смятению укрепить вас в вере.

2. Признайтесь, что разочарованы в людях и в жизни:

  • Подумайте о том, как окружающие подводили вас, как они не смогли помочь вам преодолеть ваши трудности, когда вы так нуждались в этом и так страстно этого желали.
  • Не заглушайте своего разочарования подавлением желаний, неискренней любовью или дешевым прощением, которые, как вам кажется, могут принести облегчение.
  • Позвольте разочарованию подарить вам надежду.

3. Признайтесь, что вы грешный человек.

  • Честно и открыто взгляните на то, как вы защищаете себя от разочарований, держась подальше от людей.
  • Не бегите от осознания своей греховности, стараясь изо всех сил поступать правильно. Исследуйте побуждения сердца, стоящие за вашим «хорошим поведением».
  • Позвольте этому осознанию привести вас к любви.
    Внутренняя перемена начинается с осознания нашей жаж ды. Эта перемена происходит по мере того, как мы начинаем понимать, что все время пытаемся утолить свою жажду собствен ными силами.

Как нам успокоиться и перестать рыть свои собственные колодцы в надежде припасть к спасительному источнику воды живой? Что значит – позволить Господу утолить нашу жажду? Это – тема части III.


ПРИМЕЧАНИЯ:

1. К счастью, после того как мы научаемся доверять Богу свои насущные потребности, у нас появляется реальное представление о том, кто мы, что собой представляем и какова наша цель в жизни. Это представление может гнуться и качаться, но оно не сломается под напором даже самых жестоких расстройств, а тем более под напором более мелких, второстепенных желаний.

2. Когда имеешь родителей или друзей, чьи отношения с Христом настоящие, живые и необычно привлекательные, это дает надежду радости, которая хранит нас от соблазна греховных желаний. Я помню: ребенком я, как зачарованный, наблюдал, как мой отец молился в церкви. Его молитвы отличались от молитв окружающих меня людей. Они были настоящими. Казалось, он действительно верил, что разговаривает с кем-то. Это оставило во мне стойкое, неизгладимое впечатление. Я не хотел соглашаться на мелкие удовольствия, когда предо мною открывалась возможность общения с Самим Богом. Я имел представление о реальной действительности, потому что видел ее в отношениях своего отца с Господом.

3. Наставники будущих христианских руководителей, пытаясь предупредить их об опасностях, которые таит в себе необъективность и склонность разделять людей на плохих и хороших, иногда советовали студентам не заводить близких друзей среди людей, с которыми они будут работать. Однако я уверен, что против потенциальной пристрастности существует лучшее средство, чем это. Подобный совет не только нарушает сам замысел организации церкви как Тела Христова и устанавливает некое самоограничение и снобистское разделение между священниками и прихожанами, но оно также требует от людей отказа от своей сущностной «взаимозависимости», а потому взращивает вместо участливых и сострадательных служителей неких роботоподобных и отчужденных руководителей.

Реальность.ru / Книги / Христианская психология / Внутренний мир

Назад

Оглавление

Вперед


Домой

Новости

Книги Словарь Связь Поиск

2003-2006 Alter Ego, Церковь в Москве, mail@realnost.ru

Hosted by uCoz