Клайв Льюис

Кружной путь или блуждания паломника

Реальность.ru / Книги / Клайв Льюис / Кружной путь или блуждания паломника

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

КНИГА ТРЕТЬЯ

ДУХ ВРЕМЕНИ

Чем меньше люди знают, тем тверже верят,
что их приход и их часовня – истинные вершины,
к которым карабкаются в муках цивилизация и философия.

Бернард Шоу

ГЛАВА 1

Гнуснополь

И мне приснилось, что Болт привел Джона в большую комнату, вроде ванной, такие гладкие были в ней стены, и столько стекла и металла, и все пили какой-то напиток, похожий на лекарство. Видимо, люди эти были молоды, и девушки походили на мальчиков, а мужчины – кроме тех, конечно, у кого росла борода – на женщин.

– Почему они сердятся? – тихо спросил Джон.

– Они не сердятся, – ответил Болт. – Они спорят об искусстве.

И он поставил Джона посреди комнаты, и сказал:

– Глядите! Вот этого типа обработал мой папаша. Надо вправить ему мозги. Начнем с чего-нибудь такого... ну, этакого...

Присутствующие посовещались и решили, что первой споет Викториана. Когда она встала, Джон подумал было, что это школьница, но, приглядевшись, понял, что ей под пятьдесят. Она надела маску с красным носом и одним прикрытым глазом, словно подмигивающим раз и навсегда.

– Великолепно! – закричала половина гостей. – Чистая Пуритания!

Но другая половина, в которую входили все бородатые, поджала губы и подняла носы. Викториана запела, подыгрывая на игрушечной арфе, издававшей чрезвычайно странные звуки, и перед Джоном мелькнул было остров, быстро сменившийся людьми, похожими на его отца, и на лорда Блазна, и на управителя, только все они кривлялись и были в клоунских костюмах. Потом появился цветок в вазоне, и песня оборвалась.

– Превосходно! – сказали гости, носившие имя Снобов.

– Ну, как? – спросил Джона молодой Болт.

– Понимаете... – начал Джон, не зная, что ответить, но Викториана сбросила маску и ударила его по щеке.

– Так ему! – сказали Снобы. – Что-что, а удаль в ней есть! Мы не всегда согласны с тобой, Викки, но в смелости тебе не откажешь.

– Преследуйте меня! – визжала тем временем певица. – Бейте меня, садист! Мещани-и-ин! – и она зарыдала.

– Простите, – начал Джон, – я, собственно...

– А пела я хорошо! – рыдала Викториана. – Всех великих людей преследуют, пока они живы... меня пре-пре-преследуют... значит, я великая!

– Что, нечем крыть? – возликовали Снобы, а Викториана выбежала из комнаты.

– Надо сказать, – промолвил один из них, – песенка ее... тогось...

– Да уж, слушать противно, – поддержал его другой.

– Ей бы и съездить по морде, – предложил третий.

– Избаловали! – пояснил четвертый. – Перехвалили, вот в чем беда.

– То-то и оно! – откликнулся хор.

ГЛАВА 2

Южный ветер

– Может, кто другой споет? – сказал Болт. – Я! – закричали человек тридцать, и тот, кто кричал громче всех, вышел на середину комнаты. Он был из бородатых, в красной рубахе, в шортах крокодиловой кожи, и держал большой барабан. Ударив в этот барабан, он стал извиваться, глядя на всех огненным взором. На сей раз Джон острова не видел. Ему показалось, что он в зеленой тьме, среди переплетенных корней и мохнатых лиан, шевелящихся, как змеи. Тьма сгущалась, дышало жаром, корни сплелись в огромный непотребный комок, и песня оборвалась.

– Да, – сказали все Снобы, как один, – истинно мужское искусство.

Джон огляделся и увидел, что сами Снобы, холодные, как огурцы, спокойно курят и пьют свое лекарство. «Какие, однако, чистые люди», – подумал он и устыдился за себя.

– Ну, как? – спросил бородатый певец.

– Я... я не все понял... – отвечал Джон.

– Ничего, поймешь! – сказал певец и грохнул по барабану. – Крутись, не крутись, а этого ты и хотел.

– Нет, нет! – вскричал Джон. – Вы ошиблись, честное слово. Это выходит, у меня всякий раз, а хочу я другого.

– То есть как?

– Если бы я хотел этого, я бы не горевал, когда так выходит. Ну, скажем, если ты голоден, ты же не огорчишься, когда тебя накормят. И я не пойму...

– Не поймешь? Давай объясню.

– Я думал, вам не нравится лорд Блазн потому, что его песни вызывают этих... темнокожих.

– Так оно и есть!

– Чем же лучше с темнокожих начинать? По лаборатории пронесся тихий свист, и Джон догадался, что ляпнул глупость.

– Ты что? – грозно спросил бородатый. – Значит, я пою про этих девок?

– Мне... мне померещилось... – залепетал Джон.

– Ясно, – сказал певец. – Не отличает искусства от порнографии, – и, подойдя к Джону, он плюнул ему в лицо.

– Так его, Фалли! – воскликнули Снобы. – Поделом!

– Грязная тварь, – сурово определил один из них.

– Что говорить, Пуритания! – вздохнула девица.

– Чего вы хотите? – сказал Болт. – Он доверху набит запретами. Любые его слова – только рационализация подавленных влечений. Спела бы ты, Глагли?

ГЛАВА 3

Свобода мысли

Глагли немедленно поднялась и оказалась длинной как телеграфный столб. Выйдя на середину комнаты, она подбоченилась, умудрившись так вывернуть руки, словно в них нет суставов, и пошла боком, завернув носки внутрь. Подергав бедром как будто оно вывихнуто, она хрюкнула и сказала:

– Глобол обол укли огли глобол глугли глу, – после чего издала губами тот неприятный звук, который издают младенцы. Потом она села на место.

– Спасибо большое, – вежливо сказал Джон.

Но Глагли не ответила, ибо говорить не умела, ударившись обо что-то в детстве.

– Ну, она тебе угодила? – спросил Болт.

– Я не все разобрал...

– А почему? – сказала женщина в очках, не то гувернантка, не то сиделка при Глагли. – Потому что вам нужна красота. Пора понять, что гротеск – это пафос современной музыки.

– Выражает первобытное отчаяние, – прибавил кто-то.

– Реальность треснула по всем швам, – пояснил толстый юноша, который напился лекарства и лежал на спине, сладостно улыбаясь.

– Наше искусство, – продолжала сиделка, – должно быть жестоким.

– Мы потеряли идеалы на войне, – сказал молодой Сноб, – в дерьме, и в крови, и в грязи. Поэтому мы жестоки и откровенны.

– Простите, – сказал Джон, – воевали, собственно, ваши отцы, а они живут тихо, мирно.

– Мещанин! – вскричали Снобы и повскакивали с мест.

– Если вы воевали сами, – сказал Джон, отшатываясь от летящей в него реторты, – почему вы одеты, как подростки?

– Мы молоды! – орали все. – Мы – новое искусство, мы – мятеж!

– Нам не до гуманизмов, – прибавил один из бородатых, ловко ударяя Джона под коленку.

– Мы отбросили запреты! – завопила худая старая девица, а шесть других девиц вцепились Джону в лицо. Он кинулся на пол, вскочил, побежал к выходу, за ним летели какие-то колбы, а на улице собаки помчались за ним, люди же кидали в него всякий мусор и орали:

– Мещанин! Лицемер! Сквалыга!

ГЛАВА 4

Самый главный

Наконец он выбежал за город и присел отдохнуть, думая о том, не вернуться ли к лорду Блазну. Кругом лежала равнина, на Востоке темнели горы. Солнце спускалось. Джон с трудом поднялся и побрел на Запад. Вскоре солнце скрылось и стал накрапывать дождь.

Примерно через милю он увидел человека, который чинил забор, куря сигару, и спросил у него, как пройти к морю.

– Нзна... – сказал человек, не оборачиваясь.

– А где тут можно переночевать?

– Нзна...

– А вы не дадите мне хлеба?

– Еще чего! – сказал человек. – Это нарушило бы экономический закон. – Джон не уходил, и он прибавил:

– Пошел, пошел! Не люблю бездельников.

Джон заковылял дальше, но вскоре услышал, что человек этот (как оказалось, носивший фамилию Маммон) его зовет.

– Что? – крикнул Джон.

– Иди сюда! – отвечал м-р Маммон. Джон так устал и проголодался, что послушно побрел к нему. Мистер Маммон уже не работал, он курил сидя.

– Где штаны порвал? – спросил он Джона.

– Я поспорил со Снобами, в Гнуснополе.

– Какие еще Снобы?

– А вы их не знаете?

– В жизни не слыхал.

– А Гнуснополь вы видели?

– Видел? Да он мне принадлежит.

– Как это?

– А на что они живут, по-твоему?

– Я об этом не думал.

– Все как один работают на меня, – сказал Маммон, – Одни пишут, другие получают доход с моей земли. «Снобы»... выдумывают же всякую чушь в свободное время... когда лоботрясов не бьют, – и он зорко взглянул на Джона, и снова принялся чинить забор.

– Чего ждешь? – спросил он. – Пошел, пошел!

ГЛАВА 5

Тупик

Потом я опять перевернулся и опять увидел, как Джон бредет в темноте, под дождем, совсем несчастный. Северный ветер иногда разгонял тучи, и выглядывала луна. Стуча зубами, Джон посмотрел наверх и увидел по сторонам острые утесы. Впереди тоже стоял утес, очень большой, с круглой дыркой. Луна светила, утес отбрасывал тень, а рядом лежала еще какая-то тень и, оглянувшись, Джон понял, что прошел в темноте сквозь гору.

Остановиться он не мог, замерз бы, и мне снилось, что он упорно идет вперед, к самой дыре в утесе. Перед ней, у жаровни, сидели люди. Когда он приблизился, они вскочили, преграждая ему путь.

– Прохода нет, – сказал их начальник.

– А где же мне идти? – спросил Джон.

– Смотря куда.

– К морю, чтобы найти Западный остров.

– Тогда идти негде.

– Почему?

– Ты что, не знаешь? Этот край принадлежит Духу Времени.

– Простите, не знал, – сказал Джон. – Я как-нибудь обойду его владенья.

– Вот идиот! – сказал начальник. – Да ты уже в его владениях. Ты их прошел. Это выход, а не вход. Гостей он любит, беглецов – нет. – И он крикнул одному из людей: – Эй, Умм, отведи-ка его к Главному!

Молодой человек надел на Джона наручники, и повел его на цепи вниз, в долину.

ГЛАВА 6

Сигизмунд

И я увидел, как они идут по долине, и луна светит им в лицо, и гора стоит перед ними, словно великан.

– Неужели это вы, мистер Умм? – спросил Джон.

– Кто же еще? – откликнулся стражник.

– Вы очень изменились с того раза...

– С какого? Мы не встречались.

– Как, мы же были в кабачке, и вы везли меня в двуколке!

– А, вон что! Это мой отец, Умм-старший. Темный человек, почти как эти, из Пуритании. У нас в семье о

нем не упоминают. А я – Сигизмунд Умм. С отцом мы давно в ссоре.

Они прошли еще немного и Сигизмунд заговорил снова:

– Вам же лучше, если я скажу сразу: бежать не пытайтесь, некуда.

– Откуда вы знаете, что острова нет?

– Вы хотите, чтобы он был?

– Да.

– А у вас раньше не бывало, чтобы вы принимали желаемое за действительное, мечту за реальность? Джон подумал и сказал:

– Бывало.

– А ваш остров похож на мечту?

– Вообще-то, похож...

– Видите! Но ответьте мне еще на один вопрос. Бывало ли так, чтобы мысли об острове не заканчивались темнолицыми девушками?

– Нет, не бывало. Но я не о них мечтал!

– О них. Стремились вы именно к ним, но хотели почувствовать себя хорошим. Отсюда и остров,

– Вы считаете...

– Островом вы прикрывали свою похоть от самого себя.

– Я же огорчался, когда так получалось!

– Да. Вас огорчало, что на поверку вы плохи. Но времени вы не теряли, пользовались случаем.

Гора стала больше, и тень покрыла их. Джон устало сказал:

– В конце концов, не в острове суть. Могу пойти и на Восток, к горам.

– Их нет.

– Откуда вы знаете?

– А вы там были? Вы их видели днем, при солнечном свете?

– Нет.

– Вашим предкам было приятно думать, что когда контракт кончится, они уйдут в горы, в этот замок. Все лучше, чем никуда.

– Конечно.

– Вот они и приняли мечту за действительность.

– Разве только так и бывает? Неужели все, что я вижу, мне просто хочется видеть?

– Почти все, – отвечал Сигизмунд. – Ну, например, вам хочется, чтобы это была гора, и вы так думаете.

– А что же это? – вскричал Джон. И мне приснилось, что Джон, словно ребенок, закрыл лицо руками, чтобы не видеть великана, но м-р Умм-

младший силой отвел его руки, и ему пришлось увидеть Духа Времени, который сидел в кресле и как будто спал. Тогда м-р Умм открыл дверцу в скале и швырнул Джона в темницу упрямо напротив Духа, так что тот мог смотреть туда сквозь решетку.

– Скоро он откроет глаза, – сказал м-р Умм и запер двери.

ГЛАВА 7

Голые факты

Джон протомился всю ночь, страдая от наручников, и от холода, и от вони, а наутро, когда сквозь решетку проник свет, увидел много узников и узниц. С ним они не говорили, спеша укрыться от света, поближе к стенам. Джон пополз к решетке глотнуть воздуха, но страшно испугался, ибо великан медленно открыл глаза. Еще мне приснилось, что когда великан смотрел на что-нибудь, оно становилось прозрачным. И, обернувшись, Джон увидел не людей, а истинных чудовищ. Перед ним сидела женщина, но видел он череп, мозг, носоглотку, слюну в горле, кровь в жилах, легкие, подобные живым губкам, и печень, и змеиное гнездо кишок. Отвернувшись поскорее, он увидел старика, у которого темнела внутри страшная опухоль. Когда же Джон опустил голову, он увидел свои внутренности. И мне снилось, что так он прожил много дней, пока не упал ничком и не закричал:

«Это черная яма! Хозяина нет, а яма есть».

ГЛАВА 8

Попугаячья болезнь

Каждый день тюремщик приносил им пищу и говорил, что это такое. Если им давали мясо, он напоминал, что они едят труп; если то была, скажем, печенка, он объяснял ее функции и даже показывал, ибо великан не смыкал глаз, когда они ели. Принося яйца, он не забывал отметить, что это – менструальные выделения птиц, и отпускал шпильки, поглядывая на женщин. Однажды он принес молоко и сказал:

– Чего-чего, а брезгливости в вас мало! Вы только представьте, что я вам дал другие выделения.

Джон пробыл в темнице меньше, чем прочие, и при этих словах что-то сместилось в его душе.

– Ах ты, спасибо! – сказал он. – Теперь я знаю, что вы порете чушь.

– Что такое? – спросил тюремщик.

– Вы делаете вид, что непохожие вещи похожи. Разве молоко – то же самое, что пот или кал?

– Какая же разница, кроме привычки?

– Вы это нарочно или вы кретин? Неужели вы не видите разницы между тем, что природа выбрасывает вон, и тем, что она поставляет для еды?

– Вот что, – усмехнулся тюремщик. – Значит, у природы есть разум и цель? Так сказать, Хозяин в юбке. Конечно, вам легче так думать, – и он направился к выходу, задрав нос.

– Я ничего не думаю, – крикнул Джон ему вдогонку. – Это всякому ясно. Молоко едят телята, кал никто не ест.

– Ну, хватит! – заорал тюремщик, возвращаясь. – За такие слова отведут к Главному! – и он потащил Джона за цепь, а тот все кричал:

– Да посудите вы сами, какая чушь! Тюремщик дал ему в зубы и, воспользовавшись его молчанием, обратился к узникам:

– Как видите, он пытается спорить. Теперь скажите мне, что такое спор?

Узники сбивчиво залопотали.

– Ну, ну!.. – подбодрил их тюремщик. – Пора бы выучить! Вот ты (и он ткнул пальцем в какого-то подростка). – Скажи нам, что такое спор и доводы?

– Намеренная рационализация неосознанных влечений, – отвечал подросток.

– Очень хорошо, только стань прямо и руки заложи за спину. Так. Теперь скажи, как надо отвечать тем, кто верит в Хозяина?

– «Вы это говорите потому, что вас охмурили управители».

– Молодец. Голову повыше! Так. А как отвечать тем, кто не отличает песен м-ра Фалли от песен лорда Блазна?

– Ответа два, – сказал подросток. – Первый: «Вы так говорите потому, что вы из Пуритании». Второй: «Вы так говорите потому, что вы раб похоти».

– Прекрасно. И еще один вопросик. Что надо ответить, если тебе скажут, что дважды два – четыре?

– «Вы так говорите потому, что вам это вбили в школе».

– Превосходно, – одобрил тюремщик. – Принесу тебе конфетку. Ну, давай! – и он толкнул Джона и открыл решетчатую дверь.

ГЛАВА 9

Победитель великанов

Великан сердился и курил, отчего напоминал скорее вулкан, чем гору. Когда тюремщик начал докладывать о преступлении Джона, зацокали копыта. Тюремщик обернулся, обернулся и великан, и, наконец, обернулся Джон. Стражники вели к ним коня, на котором сидел человек в синем плаще с капюшоном.

– Еще одного поймали, повелитель, – сказал главный стражник.

Великан медленно поднял руку и указал на узилище.

– Подожди, – сказал незнакомец, повел руками и оковы его, звеня, упали на камни. Он откинул капюшон, и сверканье стали бросило отсвет на лицо великана. Всадник был очень высок, в доспехах, с мечом в руке.

– Кто ты такой? – спросил великан.

– Имя мое Разум, – ответил всадник.

– Выправьте ему поскорее бумаги, – тихо сказал великан своим стражникам, – пускай едет!

– Погоди, – сказал рыцарь Разум. – Сперва я загадаю тебе три загадки. Не ответишь – проиграл.

– Какая же ставка? – спросил великан.

– Твоя жизнь, – отвечал рыцарь. Несколько минут в горах царило молчание.

– Что ж, – сказал наконец великан. – Чему быть, того не миновать. Спрашивай.

– Какого цвета дерево во тьме, рыба в море, кишки в утробе? – спросил рыцарь.

– Не знаю, – отвечал великан.

– Хорошо, – сказал рыцарь. – Вот тебе вторая загадка: один человек шел домой, а за ним шел враг, который хотел захватить дом. Перед домом текла река, слишком быстрая, чтобы ее переплыть, и слишком глубокая, чтобы ее перейти вброд. Враг обогнал человека; а по ту сторону моста человек увидел свою жену. Мост был узок, пройти по нему мог лишь один. И жена крикнула:

«Скажи, мне разрушить мост, чтобы враг не перешел, или сохранить, чтобы перешел ты?» Как должен он ответить?

– Что-то сложно для меня, – сказал великан.

– Так, – сказал рыцарь. – Тогда ответь мне, как отличить копию от подлинника?

Великан мычал и кряхтел, но ответить не смог, и рыцарь пришпорил коня, и конь взлетел по мшистому колену, и меч вонзился в огромное сердце. Раздался грохот. Дух Времени стал тем, чем и казался сначала – огромной горой.

Реальность.ru / Книги / Клайв Льюис / Кружной путь или блуждания паломника