Клайв Льюис

Кружной путь или блуждания паломника

Реальность.ru / Книги / Клайв Льюис / Кружной путь или блуждания паломника

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

КНИГА ПЯТАЯ

УЩЕЛЬЕ

Но ни вплавь, ни впешь
Никто не вымерял дивного пути
К сходу гипербореев.

Пиндар

ГЛАВА 1

Ущелье

Дорога пошла вверх, и Джон скоро оказался на пологом склоне. Через милю-другую он увидел силуэт путника на фоне заката. Путник стоял тихо, потом шагнул влево, потом вправо, потом обернулся, побежал к Джону, и прежде, чем тот его узнал, они обнялись.

– Что тебя задержало? – воскликнул Джон. – Я думал, ты на много меня обгонишь, ты шагал так быстро.

– Значит, – сказал Виртус, – твой путь был легче моего. Разве ты не шел через горы?

– Нет, – сказал Джон.

– Главная дорога вела вверх, – сказал Виртус, – и часто я едва двигался. Бывало, делал миль по десять в день. Но это не важно, зато я научился лазать по горам и порастряс жир. Задержался я, собственно, здесь, который день стою.

Они поднялись вместе на гребень холма, и Джон отскочил с криком: внизу была пропасть. Снова подойдя к ней с большой опаской, он взглянул и увидел, что дорога внезапно обрывается, и глубокое ущелье миль в семь шириной идет налево, к Югу, и направо, к Северу. Солнце светило им в лицо, тот край терялся во мраке, лишь смутно виднелись большие зеленые деревья.

– Спуститься по утесам можно, – сказал Виртус, – но не до самого дна.

– Я боюсь высоты, – сказал Джон. Виртус указал на узкую зеленую полосу далеко под ними.

– Не долезу, – упорствовал Джон.

– Туда долезешь, это что! Главное – что там дальше? Можно передохнуть на этом уступе и подумать. Правда, если дальше пути нет, я не уверен, что мы влезем обратно.

– Зачем же тогда спускаться?

– Мое дело – следовать правилу.

– Какому?

– Если у тебя есть один шанс из ста, используй его, – отвечал Виртус. – Если нет ни одного, не рискуй.

– Я такого правила не слышал и не читал.

– Что с того? Правила одинаковы для всех.

– Если я его не признаю, я не обязан ему следовать!

– Кажется, я тебя понял, – сказал Виртус. – Конечно, если ты совсем не умеешь лазать по скалам, у тебя нет ни одного шанса.

И тут послышался третий голос.

– Шанса нет ни у кого из вас, если я не помогу вам. Молодые люди обернулись и увидели старушку, мирно сидевшую на краю пропасти.

– А, это вы, Матушка! – обрадовался Виртус и шепнул Джону: – Она тут все время ходит. Одни в деревне говорят, что она прозорлива, другие – что она не в своем уме.

– Я бы ей не доверился, – тихо ответил Джон. – На ведьму похожа... – и обратился к старушке: – Как же вы можете помочь нам? Скорее мы бы вас перенесли.

– Могу, могу, – заверила Матушка. – Хозяин даровал мне много силы.

– Ах, вы верите в Хозяина!.. – протянул Джон.

– Мне ли не верить, милый, когда я Его невестка?

– Бедно Он вас одевает, однако...

– Ничего, на мой век хватит.

– Давай попробуем, – шептал Виртус. – Какой-никакой, а шанс.

Но Джон нахмурился и снова спросил старушку:

– А вам не кажется, что ваш свекор немножко странный?

– Почему? – удивилась она.

– Зачем он подвел дорогу к пропасти? Неужели Он хочет, чтобы мы сломали себе шею?

– Ну что ты, это не Он подвел! – воскликнула старушка. – Дорога была хорошая, ровная, она потом треснула.

– Здесь было землетрясение? – спросил Виртус. Матушка отвечала:

– Сегодня спускаться нельзя, расскажу-ка я, что тут случилось. Присядьте ко мне поближе. Мудрости в вас мало, и не вам стесняться старушечьих сказок.

ГЛАВА 2

Рассказ Матушки

Они уселись, и Матушка начала:

– Надо вам знать, что когда-то здесь не было арендаторов, и Хозяин владел всей страной один. Жили тут звери, а Хозяин со Своими детьми за ними смотрел. Каждое утро дети Его спускались с гор, пасли овец, доили коров. Пасти было легко, скот и все звери были послушны, и луга никто не огораживал, ибо волки не задирали овец. И вот однажды Хозяин шел домой – ведь и Он трудился вместе со Своими детьми – и огляделся, и подумал, что поля и стада слишком хороши, чтобы иметь их одному. Тогда Он решил сдавать участки, и первыми Его арендаторами были молодые супруги. Ферма их стояла вот тут, на этом самом месте. Условия аренды были тогда другие, землю Он сдал навечно; однако сами они могли уйти к Нему, в замок, когда хотят. Хозяин хотел, чтобы дети Его подружились с другим родом существ, и дети Его этого хотели. А здесь, надо вам сказать, росло много плодовых деревьев, чтобы Он с детьми мог освежиться после трудов. Хозяин знал, что плоды эти еще не годятся арендаторам, их могут есть только жители гор. Скотина и звери не трогали их, животное не станет есть то, что ему вредно. Когда же здесь поселились люди, Хозяин испугался за них и сказал им, чтобы они не ели плодов. Деревья Он вырвать не хотел, земля стала бы неприютной. И Он ушел домой, а люди соблюдали запрет, пока жена не свела знакомства с одним созданьем, которое родилось в горах, но поссорилось с Отцом и отделилось, так что у него была своя земля, рядом. Но оно хотело захватить и эту землю, и это ему чуть было не удалось.

– Я не встречал его арендаторов, – сказал Джон.

– Как же, встречал, – сказала Матушка, – только не узнал. Снобы арендуют у Маммона, Маммон – у великана, а уж тот – у этого самого созданья.

– Вот бы Снобы удивились! – сказал Джон. – Они ведь думают, что у них хозяина нет.

– Так уж дело ведется, – сказала Матушка. – Малые люди не знают большого начальства. Да и оно не хочет, чтобы его знали. Однако рассказ мой не о том. Значит, злое созданье познакомилось с женой арендатора, а потом – сами знаете, как в семье бывает – уговорила мужа сорвать плод. Только он потянулся к ветке, земля разверзлась вот так, от Севера до Юга. Люди живут здесь, но пропасть стоит, как стояла. Одни называют ее Ущельем, другие помнят, что на старых картах она звалась «Адамов Грех».

ГЛАВА 3

Добродетель довлеет себе

– Тогда Хозяин рассердился? – печально спросил Джон. – Тогда Он и завел правила и яму?

– Не так все просто, – ответила Матушка. – Многое случилось после того, как фермер сорвал плод. И он, и жена его пристрастились к плодам, им все было мало, они и сами сажали такие деревья, и прививали их ко всем другим, так что теперь нет ни одного чистого плода, корня или растения. Никто из вас не ел ничего, в чем нет хотя бы капельки яда.

– Причем тут правила? – спросил Джон.

– Ну как же! – сказала Матушка. – Когда вся еда отравлена хотя бы немного, нужно знать, что есть и как, иначе заболеешь. Только помните, одно отравлено больше, другое – много меньше.

– А мы тем временем никуда не идем, – сказал Виртус.

– Утром перенесу вас, если захотите, – сказала Матушка. – Вы уж слушайтесь меня, тут очень опасно.

– Если тут так опасно... – начал Джон, но Виртус перебил:

– Нет Матушка, я никого не слушаюсь. Спасибо за доброе намерение.

Джон закивал и тихо шепнул ему:

– Знаешь, не будем с ней связываться. Пойдем на Север и на Юг, поищем дороги. Виртус поднялся.

– Лучше мы поищем, где можно перелезть, – сказал он. – До сих пор я как-то шел, что ж меня нести!

– Попробуйте, – кротко сказала Матушка. – Спуститься-то вы спуститесь, а вот подняться... Ну, там мы снова встретимся!

Стемнело. Молодые люди попрощались со старушкой и решили сперва пойти на Север, ибо там дорога была чуть дальше от пропасти. Сияли звезды, становилось все холоднее.

ГЛАВА 4

Мистер Трутни

Примерно через милю Джон заметил огонек немного дальше от обрыва, и мне приснилось, как друзья вошли в калитку и постучались в дверь.

– Кто тут живет? – спросил Виртус, когда слуга открыл им.

– Мистер Трутни, – отвечал слуга. – Если вы не воры и не злодеи, он будет рад принять вас.

Слуга привел их в комнату, где при несильном, но ясном свете лампы сидел у камина пожилой человек. У ног его лежала собака, на коленях книга, на одном столике – головоломка, на другом – шахматы. Завидев гостей, он встал неспешно и достойно.

– Рад вас видеть, – сказал он. – Обогрейтесь у очага. Эй, Труд, накрой на троих! Я не предложу вам богатых яств, мы сами делаем вино из первоцвета – быть может, оно не угодит вам, но меня кормит мой сад. Редиской я могу вас угостить, но неплохой, да, неплохой!.. Вижу, вы подметили мою слабость. Грешен, садом и огородом я горжусь. Стыдно ли это? Все мы – дети, и я назову мудрым того, кто доволен своей игрушкой. Умеренность и довольство, друзья мои, – лучшие из сокровищ. Осторожней, собака может укусить! Пират, кыш! Ах, Пират, ты и не знаешь, что обречен!

– Он болен? – спросил Джон.

– Слабеет, слабеет, – отвечал м-р Трутни. – Было бы неразумно оставлять его на мучения. Что поделаешь, omnes eodem cogimut (1). Побегал на солнышке, половил блох, надо и честь знать. Жизнь следует принимать такой, как она есть.

– Вам будет скучно без него.

– Что ж, умение жить – великое искусство – велит нам усмирять свои страсти. Ни к одному существу нельзя слишком сильно привязываться. Пока оно есть, его любишь, это обогащает душу, а нет его – ничего не поделаешь. Страдание, знаете ли, ничего больше и нет. А сложишь – и забудешь. Где же этот Труд? Что нам, до утра его ждать?

– Иду, сэр, – откликнулся Труд из кухни.

– Заснул он там, что ли? – не успокоился м-р Трутни.

– Продолжим, однако, нашу беседу. Добрая беседа, на мой взгляд, – одно из высших наслаждений. Однако беседа – не лекция. Доктринерство убивает живую мысль. Я, знаете ли, не признаю систем. Слежу за ходом мысли, и все. Случай – лучший вожатый. Разве не он привел вас сюда?

– Не совсем, – сказал Виртус, давно пытавшийся вставить слово. – Мы ищем, как перейти Ущелье.

– Надеюсь, – сказал м-р Трутни, – вы не просите меня пойти с вами?

– Мы об этом и не думали, – сказал Джон.

– Что ж, идите, идите, друзья мои! – и м-р Трутни мелодично рассмеялся. – Ах, к чему это все! Я часто размышляю о суете ума, которая влечет нас в гору лишь для того, чтобы сойти вниз, или за моря, чтобы отведать плохого пива. Coelum non animam mutamus (2) . Нет, нет, я не против непоседства, я терпим ко всем человеческим слабостям. Но, как и везде, секрет тут в том, чтобы вовремя остановиться. Попутешествовал, и будет. Но Ущелье... Прогуляйтесь лучше по утесам, виды те же, опасности – никакой.

– Мы не видов ищем, – сказал Джон. – Я, например, ищу дивный остров.

– Несомненно, – откликнулся м-р Трутни, – речь идет о каком-то эстетическом переживании. Что ж, молодые люди – это молодые люди! Кого не томили мечты, кто не гнался за тенью? Et in Arcadia ego! (3) Все мы были когда-то глупы, и это хорошо. Но воображение, как и аппетит, надо обуздывать – не ради какой-нибудь трансцендентной этики, а ради собственного блага. Поднести чашу к устам, ощутить дивный запах и не возжаждать – да, это большое искусство! В отличие от скота и от зверя человек способен остановиться там, где лежит граница между наслаждением и его недолжными плодами. Я не согласен с теми, кто осуждает римлян, принимавших на пиру рвотное. Того, кто умеет поесть и не объесться, я называю поистине цивилизованным человеком.

– А вы не знаете, как перейти через Ущелье? – спросил Виртус.

– Не знаю, – сказал м-р Трутни. – Никогда там не был. Человеку интересен лишь человек, пустые умозрения мне чужды. Ну, скажем, есть там дорога – на что она мне? Смешно подумать, что на той стороне найдешь что-нибудь новое! Endem est omnia semper (4) . Природа сделала для нас, что могла, и тот, кто не найдет удовольствия дома, не найдет его на чужбине. Ах ты, что за тварь! Ты подашь ужин или ты ждешь, пока я тебе кости переломаю?

– Иду, сэр! – крикнул Труд.

– Может быть, по ту сторону ущелья все иначе, – сказал Джон, пользуясь короткой паузой.

– Навряд ли, – сказал м-р Трутни. – Одежда и манеры могут меняться, природа человеческая неизменна. Поверьте, там те же занятные канальи, которых мы видим здесь.

– А вот Разум, – сказал Джон, – считает...

– Ах, Разум! – воскликнул м-р Трутни. – Этот психопат, который ездит повсюду в доспехах? Надеюсь, вы не подумали, что я с ним в дружбе? У разумности, которую я ставлю так высоко, нет худшего врага, чем Разум! Бедность языка, знаете ли...

– А в чем разница? – спросил Виртус.

– Разумность легка, Разум тяжек. Разумность знает, где остановиться, а ваш Разум нудно и долго сплетает доводы. У разумности – большая и веселая семья, Разум – холостяк, если не девственник. Будь моя воля, я бы его засадил в желтый дом, пусть там рассуждает. Он фанатик, я вам скажу, не знает меры, золотой середины, которую так ценит великий Стагирит. Auream quiquis... (5)

– Простите, – сказал Виртус, – мне странно это слышать. Я тоже взращен на Аристотеле, но, по-видимому, у нас были разные тексты. В том, который читал я, учение о мере значит совсем иное. Стагирит подчеркивает, что добро меры не имеет, нельзя зайти далеко по верному пути. Суть в другом: мы должны вести линию из середины основания, но чем дальше вершина треугольника, тем лучше. И потому...

– О, боги! – прервал его м-р Трутни. – Помилуйте нас, молодой человек! Мы не на лекции. Согласен, согласен, вы ученее меня! Философия – любовница, а не гувернантка. Педантизм мешает наслаждаться не меньше, чем...

– Что же до рассуждений, – продолжал Виртус, не знавший светских правил, – Аристотель придерживается другого мнения. Он считает, что самые бесполезные из них – самые достойные.

– Вижу, вы большой зубрила, молодой человек, – криво усмехнулся м-р Трутни. – Могли бы получить высший балл. Но здесь, вы меня простите, это все не к месту. Джентельмен знает древних не так, как ученый сухарь. Мы не запоминаем систем. Что такое система? Какая система лишена припева «Que sais je?» (6) Философия украшает, если хотите – услаждает жизнь, но мы посещаем Академию как зрители, не как участники. Труд, чтоб тебя!

– Ужин подан, сэр. – сказал Труд, появляясь в дверях.

И мне приснилось, что все пошли в столовую.

Глава 5

Застольная беседа

На столе стояли графин с вином и блюдо устриц. Как и предупредил м-р Трутни, вино было не очень хорошее, а рюмочки так малы, что Виртус выпил все сразу. Джон старался пить помедленнее, и потому, что боялся рассердить м-ра Трутни, и потому, что у него сводило скулы. Но старался он зря, ибо к супу подали херес.

– Dapibus onerabat mensas ineptis (7) , – сказал м-р Трутни. – Надеюсь, этот неприхотливый напиток не претит здоровому вкусу.

– Вы сами делаете херес? – удивился Джон.

– Я имел ввиду вино из первоцвета, – сказал м-р Трутни. – А это мне соседи присылают. Кто прислал херес, Труд?

– Отец Плюш, сэр, – ответил Труд.

– Палтус! – вскричал Джон. – Неужели вы ловите сами...

– Нет, – сказал м-р Трутни. – Морскую рыбу мне присылают друзья, живущие у моря.

Больше Джон не спрашивал, и, когда подали несколько редисок, рад был услышать: «Смиренная еда, яйцо или редис...» Я знал во сне, откуда что взялось. Баранью ногу прислал м-р Маммон, закуски и пряности – Снобы, шампанское и мороженое – лорд Блазн. Многое м-р Трутни нашел в своем погребе, ибо прежние обитатели дома были щедры, а еда на Севере хранится долго. Хлеб, яблоки и соль оставил Эпикур, построивший этот дом. Легкое вино оставил Гораций, кларет и почти всю посуду – Монтень. А портвейн, поистине несравненный, принадлежал Рабле, которому его подарила Матушка, когда они еще ладили. После ужина м-р Трутни встал и возблагодарил Хозяина по латыни.

– Как? – удивился Джон. – Вы в Него верите?

– Всему свое место, – отвечал м-р Трутни. – Не мне отвергать столь прекрасную традицию. – Тут он побагровел и повторил, глядя на Джона: – Да, свое место, свое место!

– Вон оно что!.. – сказал Джон, и они долго молчали.

– Кроме того, – будто начал м-р Трутни, помолчав минут десять, – ценю хорошие манеры. Дорогой мой друг, мистер Виртус, ваш бокал пуст. В нем нет ничего. Cras ingens interabimus (8) ...

Снова все замолчали, и Джон подумал, не заснул ли м-р Трутни, но тот не спал, ибо сказал с большим пылом: «eras ingens ту-ру-рум, ту-ру-ру-рум...», улыбнулся гостям и закрыл глаза. Тогда вошел Труд, очень худой и оборванный в утреннем свете, и унес его в постель. Вернувшись, он проводил в постель и гостей, а, придя в столовую еще раз, слил остатки вина, выпил, постоял, моргая красными глазами, зевнул и принялся накрывать стол к завтраку.

Глава 6

Труд

Мне снилось, что Джон проснулся от холода. В доме было тихо, и встать он не решался, а попытался уснуть, навалив на себя все, что увидел. Однако он не согрелся и подумал: «Дай-ка я лучше пройдусь». Камин внизу еще не топился. Отыскав черный ход, Джон вышел в серый утренний садик или, вернее, дворик. Его окружали стены, деревьев в нем не было, и почти сразу под тонким слоем земли лежала скала. Неподалеку от дома стоял на четвереньках Труд и пытался удержать на месте кучку песка. Вокруг нее темнел голый камень.

– Доброе утро, – сказал Джон. – Что вы делаете?

– Грядку, сэр, – ответил Труд.

– Ваш хозяин – искусный садовод, насколько я понял.

– Он так говорит, сэр.

– А сам он здесь работает?

– Нет, сэр.

– Какая плохая земля!

– Меня кормит, сэр.

– А что тут растет, кроме редиски?

– Ничего, сэр.

Джон заглянул через стену и отскочил – там было ущелье. Даже этим холодным утром было видно, что по ту сторону теплее и зеленее, чем здесь.

– Не прислоняйтесь к ограде, сэр, – сказал Труд.

Оползни бывают.

– Неужели?

– Да, сэр. Я ее сколько раз чинил. А то бы дом сполз вон куда.

– Значит, ущелье становится шире?

– Здесь, у нас, становится. Вот при мистере Эпикуре...

– А вы и при других тут служили?

– Да, сэр, при всех. Как же им без меня? Раньше меня звали по имени – Раб, а теперь по фамилии.

– Расскажите мне о своих прежних хозяевах.

– Мистер Эпикур был первый. Болел, бедняга, все боялся черной ямы! Хороший был человек. Тихий такой, уважительный. Очень я его жалел, когда он сполз...

– Как? – вскричал Джон. – Они гибли при этих обвалах?

– Почти все, сэр.

Тут из окна раздался рев:

– Эй, Труд, сукин сын! Где горячая вода?

– Иду, сэр, – отвечал Труд и вскочил с четверенек, успев, однако, еще раз подгрести со всех сторон свою кучку пыли.

– Скоро уйду от него, – сказал он Джону. – На Север.

– На Север?

– Да, сэр. Я думал, и вы с мистером Виртусом туда идете.

– Труд! – ревел м-р Трутни.

– Иду, сэр, – откликался Труд, подвязывая штаны бечевкой. – Так что, мистер Джон, разрешите мне пойти с вами.

– ТРУ-У-У-Д! – надрывался м-р Трутни.

– Иду, сэр. Значит, я сейчас ему и скажу.

– Да, мы пройдем немного дальше на Север, – сказал Джон. – Идите с нами, если Виртус не против.

– Спасибо, сэр, – сказал Труд и побежал в дом.

Глава 7

Ошибка мистера Виртуса

За завтраком м-р Трутни был не в духе.

– Мда, слуги у нас... – говорил он. – Надеюсь, Виртус, вы займетесь кухней, если я его рассчитаю? Пока я отыщу другого, мы поживем, как на пикнике!

Гости сказали, что уходят сразу после завтрака.

– Мда... – еще протяжней сказал м-р Трутни. – Значит, бросаете меня? Обрекаете на одиночество и низменные заботы? Что ж, нынешних людей я знаю... Так отвечают они на гостеприимство.

– Простите, – сказал Виртус. – Я охотно послужу вам, но я не думал, что вам так трудно стряпать самому. Когда вы рассказывали о достойной жизни, вы не упоминали о слугах.

– Знаете ли, – отвечал м-р Трутни, – когда описываешь паровоз, не объясняешь всех законов механики. Некоторые вещи подразумеваются.

– Например, богатство, – сказал Виртус.

– Благополучие, мой друг, благополучие, – сказал м-р Трутни.

– И здоровье? – спросил Виртус.

– И умеренное здоровье.

– Значит, вы учите людей быть счастливыми, когда все у них хорошо. Не все могут воспользоваться вашим советом. А теперь, если Труд покажет, где что, я помою посуду.

– Не беспокойтесь, сэр, – сухо сказал м-р Трутни, – я не нуждаюсь в вашей помощи и ваших наставлениях. Поживете, узнаете, что застолье – не университетская кафедра. Простите, я немного устал от ваших рассуждений. Беседа должна быть легкой, как мотылек. Не в обиду будь сказано, вы не умеете вовремя остановиться.

– Дело ваше, – сказал Виртус. – Но как же справитесь один?

– Закрою дом, – сказал м-р Трутни, – и предамся атараксии в отеле, пока не изобретут хороших роботов. Да, надо было слушать моих друзей из Шумигама! Они говорят, скоро все будут делать машины. А один ученый обещал, что выведет особых людей, которые просто не смогут поступить со мной так, как этот Труд.

Все четверо вышли, и м-р Трутни удивился, что его бывший слуга идет с его бывшими гостями. Но, передернув плечами, он воскликнул:

– А, все суета! У меня девиз такой: делай, что хочешь. Сколько голов, столько умов. Я могу вытерпеть все, кроме нетерпимости.

И скрылся из вида.

1. Мы все гонимы в Царство Подземное Здесь и далее м-р Трутни приводит, главным образом, строки из Горация.
2. Небо, не душу меняем
3. А я (был) в Аркадии
4. Все одинаково всюду
5. Начало фразы «Выбрав золотой середины меру»
6. Что я знаю? (фр.)
7. Он накрывал стол неподходящей пищей
8. Завтра опять в беспредельное море...

Реальность.ru / Книги / Клайв Льюис / Кружной путь или блуждания паломника