Ларри Крабб

Поиски Бога

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19

стр. 14

НА ПУТИ К БОГУ

ТЬМА СГУЩАЕТСЯ ПЕРЕД РАССВЕТОМ

Мне хотелось бы задать тон этим завершающим главам с помощью недавней записи из дневника, который я периодически веду. Тон может показаться негативным, чересчур мрачным и даже пугающим. Но страдание идет прежде смеха, родовые схватки предшествуют появлению новой жизни. Прежде чем выработается уверенность, должны быть заданы вопросы. Разочарование – почва, на которой произрастает надежда. Божий Дух, прежде чем поманить нас обещанием новой радости, сначала должен что-то в нас разрушить. Я сделал в своем дневнике эту запись летом 1992 года, находясь на борту самолета, во время трехчасового рейса. После посадки в аэропорту я ощутил такую неизбывную печаль, что казалось, больше никогда не будет ни радости, ни надежды. Плоды Духа полностью отсутствовали. Я хочу рассказать об этом тяжелом для меня моменте, потому что мне кажется, что подобные переживания не являются чем-то исключительным. Честные люди, запятнанные грехом и мучимые надеждой, которая кажется недостижимой, проходят порой через беспросветно мрачные ущелья. Я предлагаю эту выдержку из моего дневника в надежде, что описанное в ней может укрепить чью-нибудь веру и помочь пережить нынешнее испытание. Дорога к обретению Бога, прежде чем привести нас к свету, проводит через тьму.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ДНЕВНИКА: 1 ИЮЛЯ 1992 ГОДА

Иногда мне кажется, что моя душа умерла. Порой она корчится в муках. В данный конкретный момент я чувствую ужасную комбинацию того и другого.

Я ненавижу такие моменты. Я хотел бы быть простым, счастливым человеком. Я знаю людей, которые выглядят гораздо счастливее меня. Почему я должен проходить через такие приступы отчаяния? Когда это случается, я не могу найти ни в себе, ни в ком-нибудь другом ничего, что принесло бы радость. Я беспредельно несчастен. Настоящая антиреклама христианства. Интересно, может ли моим читателям прийти в голову, что я в состоянии пасть так низко?

В такие мучительные моменты я полон неподдельного страха. Я испытываю этот страх и сейчас. Осталось ли во мне достаточно силы, чтобы продолжать путь, исполнять работу, любить семью, смотреть в лицо жизни? Или я растворился в мрачной пещере, заблудился в переплетении тоннелей, в холодном черном лабиринте, ведущем все дальше и дальше вниз? Неужели мне никогда не выбраться отсюда?

Я беспредельно несчастен. Это настоящая антиреклама христианства.

Я беспокоюсь, но это беспокойство не имеет никакого значения. Оно не порождает желания бороться и искать выход. Мое беспокойство больше напоминает отчаяние. Как будто я провалился в черную дыру и гадаю: будет ли следующий удар последним, или он станет лишь очередной катастрофой перед тем, как я достигну дна.

Что мне делать? Выносить такие чувства превыше моих сил. В таком состоянии от меня нет никакого толку. Я никому не могу помочь. Где Бог? Чем Он занят? Я хочу двигаться, хочу совершить какой-то категоричный выбор. Но глубокая, полная гнева тоска, безнадежное безразличие лишили меня всякой энергии. Я не могу ни бежать, ни ходить, ни стоять. В лучшем случае я могу лишь с сопением брести по пути наименьшего сопротивления. Нет сил ни ругаться, ни возмущаться. Я обижаюсь, как маленький ребенок.

Но если я продолжаю брести, скорее даже просто плыть на волне прилива, то страх мало-помалу уходит. Я вновь жажду стать духовно зрелым, стабильным, любящим мужчиной, человеком, от которого жена может черпать силу и общение с которым доставляет ей удовольствие. Я не должен плыть по течению. Я должен предпринимать какие-то действия.

Вот тут-то и возникает проблема. Идея движения предполагает, что я обладаю энергией, которую могу обуздать, что я существую как реальная личность, способная свободно выбирать направление и затем следовать по нему.

Действие предполагает еще и причину, по которой я выберу именно это направление, а не иное. За всем этим сумбуром она подразумевает также существование милосердного Творца, имеющего великий замысел. Если я проигнорирую Его, то не буду достоин этого замысла.

Чтобы предпринимать вообще какие-то действия, мне необходимо верить в следующее: во-первых, что под поверхностью моей боли существую я сам, свободная личность, способная двигаться; а во-вторых, что действительно существует безгранично добрая Личность, зовущая меня двигаться к той радости, которую Она может дать.

Если я верю, что Бог добр, а я свободен, то могу преодолеть все взлеты и падения жизни, не утратив надежды. Ведь у всего есть смысл. Добро сильнее зла, поэтому есть причина для радости.

Там есть Кто-то! Наивысшая реальность личностна. Я знаю это.

Однако если я верю только во что-то одно из вышеперечисленного или ни во что не верю, то жизнь превращается в безнадежную трагедию, жестокую шутку. Она лишь манит меня к тому, чего сама не может дать. Жизнь становится глумлением, насмешкой. Она с ненавистью скалит зубы на все мои усилия подняться над ее бессмысленностью или устраниться от нее. Тогда мне не остается ничего, кроме боли, нескончаемой и невыносимой.

Но даже сейчас, когда я пишу эти строки, я не могу не заметить того, во что верю, благодаря этому я улавливаю в воздухе аромат надежды. Говоря о неверии, я по-прежнему описываю наивысшую реальность как нечто большее, чем «это». Я сказал, что «это» глумится надо мной. Глумиться способны только личности, а не вещи. Материя ни над кем не глумится. Материя просто существует. Люди насмехаются над другими людьми или любят их. Смех по поводу забавного и странного камнеобразования или глупого вида собаки так же далек от смеха над другом, как небо далеко от земли. Я верю, что Бог существует. И я верю, что я существую.

Я не могу избавиться от представления, что вне меня присутствует некая личностная энергия, достаточно большая, чтобы вобрать меня в себя. Я могу считать эту личностную реальность плохой или хорошей. Но я не в состоянии вообразить себе отсутствие Его (а не «этого»), Его несуществование.

Там есть Кто-то! Наивысшая реальность личностна. Я знаю это. Так должно быть. Никаким другим способом нельзя объяснить мою неутолимую жажду, не говоря уже об искусном строении насекомого. Тогда возникает следующий вопрос: эта Верховная Личность хорошая или плохая?

И этот вопрос подводит меня к моему второму наблюдению. Я думаю не только о существовании стоящей за материей Личности как о чем-то само собой разумеющемся, я также представляю себе, как эта Личность приближается ко мне и при этом приближении испытывает какие-то чувства.

Я обнаруживаю, что не могу оторваться от одного основного факта: реальность зависит от взаимодействия двух индивидуальностей. Первая – это безграничная Личность, которая является либо плохой, либо хорошей. И вторая индивидуальность – это я и сообщество всех подобных мне людей, свободных двигаться либо от безграничной Личности, либо к Ней. Наш выбор зависит от того, какой мы себе представляем эту Личность.

Каким я считаю Бога? Я знаю, что Он существует, и я знаю, что я существую. Но добр ли Он? Заслуживает ли Он доверия? Можно ли на Него надеяться? Или Он плох, а я одинок и брошен на произвол судьбы. В таком случае мне остается полагаться лишь на свои собственные силы в поисках счастья, которого этот мир дать не может. Хотя есть еще один выход: притвориться, что я хочу меньше, чем я знаю и на самом деле хочу.

Когда я захожу в своих рассуждениях настолько далеко, я обнаруживаю внутри себя до странности непоколебимую убежденность: Наивысшей Личностью является именно библейский Бог. Бог, явленный в Иисусе Христе, бесконечно добрый, по-настоящему нравственный, неодолимо могущественный, невообразимо любящий и готовый продемонстрировать Свои высочайшие достоинства и сделать меня очень счастливым.

Если я заставляю себя думать о том, почему я верю, что Бог добр, что Наивысшее Существо хорошее, то мое внимание мгновенно переключается на живущую во мне неискоренимую жажду красоты любви, красоты порядка, красоты радости. Я знаю, что во мне есть это желание красоты, от этого не уйти. И я знаю, что это хорошее желание. Я могу отрицать его, но избавиться от него невозможно. Если у красоты нет никакого источника, то я не знаю, как объяснить мое стремление к ней.

Я обнаруживаю, что достиг дна. Дальше ничего нет. Есть Бог, и Он добр. И я жив как личность, обладающая способностью либо доверять Ему, либо отвернуться от Него.

Теперь я вижу встречу между Богом и мною в ее истинном свете. Должна измениться формулировка вопроса: не «что я сделаю с Богом?», а «что сделает Он со мной, человеком, отказывающимся полагаться на Его доброту?»

Я задаюсь этим вопросом с чувством, что ответ необходимо получить немедленно, потому что от этого зависит моя жизнь. Вопрос заслуживает пристального внимания. В тот момент, когда я задаю его, что-то происходит. На мгновение меня словно ослепляет лучезарная благодать Бога. Что Он сделал со мной? Он принял меня! Он любит меня! В это несказанное мгновение я понимаю, какой Он. И я знаю, что Его доброта превосходит самое богатое воображение.

Он видит мой бунт, мой отказ доверять Ему, мою решимость построить свой город здесь. От также видит, с какой легкостью мое слабое желание творить добро подавляется более сильными желаниями делать плохое. И тем не менее Он любит меня! Он испытывает ко мне сострадание! Он хочет, чтобы я стал Его другом!

Когда я размышляю над взаимоотношениями между мной и Богом (взаимоотношениями, задуманными и устроенными Им), во мне пробуждается надежда. Пещера по-прежнему черна, но мое падение остановлено. Я чувствую, что поднимаюсь вверх, хотя и не своими силами. И вот оказывается, что я уже иду по лугу, покрытому ковром распустившихся диких цветов. Я приближаюсь к потоку кристально-чистой воды. И вот я уже лежу на берегу, на траве.

Солнце сияет и согревает меня своим теплом. Веет мягкий ветерок. Он охлаждает меня и не дает перегреться. Я испытываю радость только лишь от того, что живу. Мне кажется, что я одновременно и пребываю в покое, и двигаюсь. Я пребываю в покое во Христе и двигаюсь к Нему, все дальше и дальше прочь от черной дыры, моей недавней темницы. Я думаю, что больше никогда не упаду в нее.

Затем что-то случается, может, незначительное, а может, и что-то существенное. Чувства меняются. Я получаю тревожные вести о ком-то из любимых. Я пытаюсь сохранить ощущение ожидаемой перспективы, но оно ускользает. Я говорю себе, что Бог по-прежнему хорош, что я могу доверять Ему. Но истинная реальность уже ушла. В мгновение ока зеленый берег исчезает и я вновь погружаюсь во мрак. Моя душа вновь терзается и умирает, живы в ней лишь сомнение и боль.

Цикл повторяется, но на этот раз горные пики выше, а ущелья не так глубоки. Я вновь вынужден возвращаться к основным вопросам: а действительно ли Бог добр? Верю ли в это? живу ли я стремлением к Нему? Он по-прежнему существует? Позволит ли Он мне найти Его? Я глубже осознаю, как важно доверять Ему, полагаться на Его благодать, а делая выбор; выбирать не грех.

Иногда я жалею, что не могу просто приятно проводить жизнь: чистить зубы, оплачивать счета и стараться получить от жизни максимум удовольствия. Но поиски Бога требуют большего.

Чем яснее я вижу реальность жизни, тем больше прихожу к выводу, что у меня нет другого выбора, кроме как двигаться к духовному величию или духовному краху, к могущественной глубине или слепому бессилию. Я жажду стать человеком Божьим и знать Христа настолько, чтобы Его можно было увидеть во мне, несмотря на все мои причуды и смены настроений. Я хочу познать Его; иногда я хочу этого больше жизни. Я должен искать Его всем своим сердцем, только тогда Он позволит мне найти Его. И только познав Его, я познаю радость жизни.

Господи, еще один просвет, еще один взгляд на Твою славу, пожалуйста!

(Конец отрывка из дневника.)

УНИЧТОЖЕНИЕ ПОРОЧНОЙ ПРИРОДЫ

Мы сможем хотя бы краем глаза увидеть Бога только в том случае, если наша порочная природа будет уничтожена и мы почувствуем непреодолимое желание искать Бога как наивысшее добро в жизни. Чтобы это произошло, необходимо набраться мужества. Нужно будет сделать три вещи.

Во-первых, мы должны честно оценить влияние, которое мы оказываем на людей. Наши искупленные сердца страдают, когда мы видим, какой вред причиняем своим любимым. Это страдание приводит нас к покаянию. А когда наши слова и дела помогают людям, мы испытываем радость, порождающую в нас желание любить еще больше.

Во-вторых, мы должны объективно оценить тот вред, который причинили нам другие люди. Надо честно признать, что они подвели нас. Это приоткроет завесу над мотивами нашего собственного поведения. Мы увидим, как изо всех сил стараемся уберечься от дальнейшего вреда со стороны других людей. Как для этого мы воздвигаем стену между собой и окружающим миром, чтобы люди не узнали причину нашей уязвимости. И как такое самоустранение порождает в нас желание принять себя такими, как мы есть; дарить свою нежность другим, даже если они отвергают ее; продолжать двигаться вперед, несмотря на все провалы и неудачи (другими словами, – полагаться на себя).

В-третьих, мы должны честно оценить свое отношение к Богу. Все выглядит так, словно Бог подвел нас. Мы не доверяем Ему полностью. Временами мы кипим от ярости по отношению к Нему. Когда мы честно осознаем свое отношение к Богу, мы испытываем шок. Совершенно очевидно, что здесь что-то неправильно. В нас зарождается страстное желание довериться Ему, познакомиться с Ним как с добрым Богом, каким Он Себя называет. Мы хотим мира и покоя, основанного на непоколебимой уверенности в Его доброте и постоянной готовности помочь.

Мы должны научиться рассказывать историю своей жизни: как мы влияем на других, какой вред нам причинили люди, каково наше отношение к Богу. Это необходимо, чтобы разрушить греховные отношения и привычки, которые все еще сохранились. Чтобы рассказать историю своей жизни, требуется взглянуть в лицо мучительным истинам о самих себе. А взглянув на них, мы вновь испытаем благородное и страстное желание любить, жить и поклоняться. Это желание внедрено в наши сердца Божьим Духом.

Однако слишком часто в своем рассказе мы стараемся избежать безобразных подробностей. Или, наоборот, одержимо копаемся в них. Ни то, ни другое не поможет нам обрести Бога.

КАКИЕ ОШИБКИ СОВЕРШАЮТ ЛЮДИ

Мы обретаем Бога, когда вырабатываем в себе уверенность в неизменности Его характера. Эта уверенность освобождает нас. Благодаря ей мы успокаиваемся и перестаем изо всех сил стремиться управлять своей жизнью самостоятельно. Мы больше не требуем конкретных доказательств Его доброты. Но в этом мире так много боли и неуверенности. Они скрывают от наших глаз свидетельства Его благодати, поэтому нам нелегко выработать в себе эту уверенность.

В своих попытках обрести Бога мы часто совершаем одну из двух ошибок.

ПОПЫТКИ ПРЕНЕБРЕЧЬ ПРОБЛЕМАМИ

Во-первых, мы пытаемся пренебречь своими проблемами, чтобы восстановить в себе уверенность в доброте Бога. Говорить мужчине, обуреваемому гомосексуальными желаниями, или женщине, борющейся с булимией, что надо принимать более активное участие в церковной деятельности, – значит пренебречь их проблемами. Само по себе хорошо, если мы посвящаем больше времени изучению Библии или чаще встаем на колени для молитвы. Но порой мы таким образом пытаемся уйти от реалий жизни. Лучше бы мы честно взглянули им в лицо. Это скорее привело бы нас к Богу.

Мы не обретем Бога, если станем самоустраняться от безобразных и мучительных реалий в окружающем мире и в нас самих. Если мы отказываемся «принять как свои собственные» все события нашей жизни, если мы никогда не делимся друг с другом своим жизненным опытом, то наши поиски Бога сводятся лишь к организованным действиям. И только гордая страсть к дисциплине поддерживает пламя этого костра.

Один студент семинарии обратился ко мне за помощью. Он не мог преодолеть привычку к мастурбации. Я попросил его рассказать мне об отношениях с другими людьми. Я подозревал, что его беспокойство по поводу сексуальных искушений объяснялось тем, что взаимоотношения с окружающими людьми лишали его законных радостей мужчины. Если он доминирует над другими (подделка под мужественность) или легко капитулирует перед ними (отсутствие мужественности), то в самой сердцевине его мужской души будет ощущаться пустота. Затем эта пустота подтолкнет его к поискам полноты, для наслаждения которой он был создан. Но до тех пор пока его немужественный стиль общения не изменится, его будет особенно привлекать переживание мгновенной полноты, не влекущее за собой никакого риска. Чтобы преодолеть навязчивую привычку к мастурбации, ему необходимо начать по-новому общаться с людьми. Он должен будет пойти к людям с состраданием, присущим истинной мужественности.

Я попросил его описать характерные для него способы общения. При этом я ожидал, что эти способы будут оборонительными: либо он доминирует над другими, либо уходит в себя.

Он немедленно откликнулся: «Так я и знал! Вы хотите исследовать мое психологическое состояние, чтобы оправдать мой грех. Вместо этого вам следовало бы отослать меня к тем отрывкам из Священного Писания, где говорится о важности самообладания и где мастурбация осуждается, как греховный способ разрядки сексуальной энергии».

Путь к Богу никогда не позволяет пренебрегать нашими проблемами.

Позже я узнал, что он был одним из тех, кто хотел изобразить меня в глазах людей как консультанта, не руководствующегося библейскими принципами. Для него руководствоваться библейскими принципами означало никогда не смотреть дальше очевидности греха. Он хотел пренебречь своими жизненными проблемами. Ему казалось, что Бога можно обрести только благодаря самодисциплине.

Мы должны научиться рассказывать истории из своей жизни, не утаивая ни хорошего, ни плохого, ни безобразного. Без этого мы не сможем понять самих себя. Кто мы такие? Люди с искаженным представлением о себе и о других, живущие в окружении людей со столь же искаженным представлением. И всем этим руководит неискаженный Бог. Он постепенно исправляет нас. Мы никогда не обретем Бога, если будем отрицать настоящее и отказываться от своего прошлого. Путь к Богу никогда не позволяет пренебречь нашими проблемами.

ПОГЛОЩЕННОСТЬ ПРОБЛЕМАМИ

Но также мы не сумеем найти Бога, если всю свою жизнь будем выискивать проблемы. Поступать так – значит совершать ошибку номер два. Современная психология иногда поощряет нас вступить на этот путь. Но в конце его тупик. Нет, мы не пытаемся забыть о проблемах. Вместо этого мы вникаем в них и целиком их принимаем. Тут нет места притворству. Главным пороком становится отрицание. А величайшими достоинствами считаются честность и открытость.

Патти страдала от чувства неуверенности, поэтому она всегда шла навстречу другим, откликалась на все просьбы и пожелания. Это зачастую шло вразрез с ее собственными планами. Ее силы были на исходе. Она презирала себя и находилась в тяжелой депрессии. Члены группы психологической реабилитации посоветовали ей при общении с людьми устанавливать более четкие границы, чаще говорить «нет» и чаще поступать так, как ей хочется. Но она не могла найти в себе мужества следовать этому совету. Тогда кто-то из членов группы порекомендовал ей индивидуальную психотерапию.

В течение десяти месяцев Патти проводила один час в неделю у психотерапевта. Она исследовала каждую нанесенную ей обиду, каждое разочарование, которое ей пришлось пережить, каждый шрам на сердце, который свидетельствовал о плохом обращении. Когда она заступалась за своего отца как за человека, «который старался любить меня, но просто не знал как», врач настаивал, чтобы она честно взглянула в лицо фактам: отец плохой человек и она глубоко ненавидит его. Патти была воспитана в лоне консервативной церкви, влияние которой было квалифицировано как «отравляющее», поскольку способствовало укреплению в ней сознания собственной греховности. К тому же, слишком незначительное внимание уделялось благодати, и это тоже сказалось не лучшим образом. На поверхность всплыли воспоминания о сексуальном насилии со стороны пастора, жертвой которого она стала в юности.

Терапия была направлена на то, чтобы Патти перестала отрицать свои переживания. Это выпустит на свободу ее чувства, и она выскажет их. А полное самовыражение послужит фундаментом для восстановления радости жизни.

Подобно большинству заблуждений, это также начинается с истины. Но только люди в погоне за этой истиной зашли слишком далеко. Мы не должны игнорировать свои проблемы; если мы хотим обрести Бога, то должны вникнуть в них. Но это занятие может оказаться настолько захватывающим, что мы и глазом моргнуть не успеем, как проблемы полностью поглотят нас. И вот мы уже утратили равновесие. Христианские книги по психологии объясняют, что с нами происходит. В них приводятся методы, призванные исправить наши внутренние неполадки. И все это излагается намного лучше и описывается гораздо ярче, чем чудеса жизни во Христе.

Мы утратили представление о том, что беспрерывные

битвы с такими вещами, как низкая самооценка и

одиночество, могут служить средством, с помощью

которого Бог привлекает нас к более тесным

взаимоотношениям с Ним.

Уделяя своим проблемам слишком много внимания, мы допускаем вторую ошибку: мы увязаем в наших проблемах и нам так и не удается разрешить их. Мы утратили представление о том, что беспрерывные битвы с такими вещами, как низкая самооценка и одиночество, могут служить средством, с помощью которого Бог привлекает нас к более тесным взаимоотношениям с Ним. Мы размышляем приблизительно так: «Я не смогу любить других, если сначала не полюблю самого себя. Приоритетом для меня должно стать принятие самого себя. Я доверюсь Богу в надежде, что Он исцелит меня и поможет мне ощущать себя цельной личностью. А когда Он сделает это, я буду служить Ему. Но до тех пор пока эти проблемы не разрешены, я не могу беспокоиться о ком-либо еще, так же, как бегун со сломанной ногой не может бежать дистанцию, пока сначала не вылечит ногу». Думая так, мы погрязаем в своих проблемах. Они полностью поглощают нас. Мы отдаемся им с эгоизмом, который маскируется под стремление к личному духовному росту.

ПРЕОДОЛЕНИЕ НАШИХ ПРОБЛЕМ

Мы пойдем по совершенно иному пути. Мы не станем забывать о наших проблемах или закрывать на них глаза. Но не будем мы также и предаваться им до такой степени, чтобы они полностью поглотили нас. Мы пройдем сквозь наши проблемы, чтобы в конце пути обрести Бога. Цель завершающего раздела книги – показать читателям этот путь. Я постараюсь ответить на вопрос: как пройти через все проблемы и найти Бога?